25 июня 2019

Константин Ланда: Это был удачный экспромт

Тренер-секундант победительницы турнира претенденток Александры Горячкиной ответил на вопросы Владимира Барского

– Константин, поздравляю с уверенной и эффектной победой! Когда и как началось ваше сотрудничество с Александрой? Как удалось так здорово провести турнир?

Фото: из архива К. Ланды

– Во-первых, спасибо за поздравление. Конечно, можно было его принять и за несколько туров до финиша – уже всё было очевидно. Честно говоря, такой финальный результат стал неожиданностью не только для окружающих, но в какой-то мере и для самой Александры: в абсолютно равном составе, в конкуренции с очень опытными шахматистками удалось так мощно пройти всю дистанцию и настолько далеко оторваться от конкуренток. Но думаю, что молодая шахматистка заслужила эту победу своей работой, своим упорством за шахматной доской. В этом турнире она продемонстрировала много качеств, которыми должен обладать сильный шахматист. Могу даже сказать – чемпионских качеств.

Наше сотрудничество началось с приятного повода. Моя команда выиграла клубный чемпионат Чехии, и мы с Евгением Наером возвращались домой на одной машине. Путь долгий, но приятный, потому что Евгений хороший собеседник и давний друг. Мы разговорились, и он рассказал, что Российская шахматная федерация ищет помощника Александре Горячкиной на турнир претенденток.

– Это было в апреле?

– Да. У меня были уже, конечно, свои планы, но этот турнир идеально вписался в график – тютелька в тютельку! Я собирался на французскую лигу, а перед этим прилетел в Москву, и мы с Александрой провели недельные сборы в Центральном доме шахматиста. Потом я слетал на лигу, вернулся в Москву, и мы с Сашей встретились уже в Казани. При этом «Air France» при перелетах потерял мой багаж. Но надо отдать должное этой авиакомпании: они компенсировали всё, что я купил за время ожидания багажа, да еще (хоть я их об этом и не просил) выдали мне ваучер на следующий полет.

– Получается, вы с Горячкиной были знакомы всего ничего?

– Да.

– И сумели так быстро найти общий язык?

– Наверное, помогла любовь к шахматам. Александра фанатично предана шахматам, плюс она очень работоспособная, готова много и серьезно трудиться. Мне доводилось работать с молодыми индийскими шахматистами-«сборниками», основным плюсом которых в шахматах является повышенная работоспособность, и могу с уверенностью сказать, что у Горячкиной с этим даже получше. В России я пока не встречал никого, кроме Александры, кто мог бы так долго и упорно работать, а потом возвращаться домой и продолжать работать.

– То есть она способна самостоятельно заниматься шахматами?

– Да, она может хорошо и плодотворно работать одна.

– Редкая черта для шахматисток?

– И у мужчин-шахматистов встречается нечасто, но у женщин совсем уж редко. Она умеет сконцентрироваться на шахматах. У нее есть такая внутренняя установка, что нужно готовиться, нужно всегда стараться побеждать и играть до конца.

– Значит, она не только учит варианты, записанные тренером, но и задает вопросы, и сама находит идеи?

– Вопросы она, действительно, задает серьезные и по делу. Бывает, конечно, что и не по делу, но вообще-то она в курсе современной теории, поскольку сама много работает, видит, что происходит вокруг.

– У нее высокий аналитический уровень?

– Да, и хорошее понимание игры. Мне показалось, что из всех шахматисток, приехавших Казань (сразу оговорюсь: впечатление сложилось только по этому турниру), у нее понимание игры, «плотность» ходов были на самом высоком уровне. За счет этого она и получала преимущество в некоторых партиях.

– Помимо трудолюбия и заряженности на борьбу, какие ее самые сильные чисто шахматные стороны?

– Она, безусловно, очень упорно играет в защите, может защищать такие позиции, в которых люди готовы махнуть рукой и сдаться. Она может много работать и «залатывать дыры» в тех дебютах, которые играет. А ее сильнейшая черта – это игра в эндшпиле: она способна «возить» окончание с минимальным преимуществом, много ходов вымучивать его, и в большинстве случаев это приносит результат. Вспомним хотя бы партии с Лагно, с Тань Чжунъи. По Карлсену, в них была «выжата вода из камня».

Фото: Э. Кублашвили


– У Александры очень устойчивая нервная система?

– Да. Она готова играть и играть позицию, если она ей нравится. Мне кажется, люди просто не выдерживают такого напора, устают от необходимости защищаться на длинной дистанции.

– Со стороны казалось, что Горячкиной очень легко дался этот турнир: не успел закончиться первый круг, а она уже, фактически, обеспечила себе победу. Так ли это на самом деле?

– Напряжение сохранялось до самого конца. Никто вообще не думал во время турнира о таких вещах, что кто-то что-то уже обеспечил; просто готовились к каждой следующей партии. Предыдущую старались обсуждать очень коротко, потому что никому не нужно вытаскивать все эти переживания. Спортсмен должен идти вперед, быть нацелен на борьбу. И к последним двум партиям, когда спортивная задача была уже решена и мотивация была не очень высокая, мы все равно готовились достаточно серьезно.

Почему все так сложилось? Другие шахматистки, возможно, были лучше готовы в дебюте, значительно более серьезно проводили сборы; по крайней мере, эти сборы наверняка были более продолжительными. Думаю, практически всем соперницам помогали целые аналитические команды. Это, конечно, большой плюс. Но, с другой стороны, они не использовали все свои козыри, тогда как Александре удавалось получать позиции такого типа, где она особенно сильна, и свои шансы использовать по максимуму. Чего стоит партия с Тань Чжунъи, которую я уже упоминал. Абсолютно ничейный эндшпиль, мужчины в таких позициях соглашаются на ничью. Конечно, Тань пару раз могла перейти в ничейное окончание без пешки, но никак на это не решалась. Это, в общем-то, характерно для китайских шахматистов: сделать ничью не за счет знаний, а благодаря расчету вариантов. Тань старалась удержать пешку, но не получилось; игра перешла в эндшпиль «три на две», который тоже должен держаться, но уже необходима серьезная точность. В результате китаянка не выдержала долгой игры в партере и пропустила победную идею белых.

Накапливая таким образом по копеечке свои плюсы и реализуя те шансы, которые другие могли бы не реализовать, Александре удалось после первого круга накопить уже достаточно большое преимущество в полтора очка. Это был серьезный задел, и важно, что дальше удалось не останавливаться. Считаю ключевой партию с Наной Дзагнидзе черным цветом из 6-го тура. Горячкина получила тяжелую позицию, и я думал, что поражения, скорее всего, не избежать. Но грузинская шахматистка не проявила достаточной точности, и Александре неожиданно удалось не только спастись, но и победить. После этого у меня сложилось впечатление, что есть очень хорошие шансы на первое место.

Фото: С. Шайдуллин


– Ветер дул в паруса! Другие шахматистки, глядя на то, как мощно Александра идет по дистанции, в партиях с ней теряли уверенность?

– Мне кажется, все играли примерно так, как были готовы на данный момент. Но когда ты уже допустил в турнире какие-то ошибки, то уверенность теряется, а у Александры она, наоборот, с каждым туром только прибавлялась. Это очень большое дело – не сдаваться в проигранных позициях, выискивая малейшие шансы, не терять присутствия духа.

– У женщин давно уже не было турнира претендентов. Понравился ли этот формат? Понятно, что победители обычно всем довольны, но если постараться абстрагироваться от результата подопечной?

– Мне кажется, что женщины везде требуют равенства. Вот мужчины и решили, что их отбор должен быть таким же, как у всех. Если сделать меньшее количество туров, все бы возмущались: почему мы не проводим, как мужчины? Сейчас было точно такое же, как у мужчин, соревнование, и в этом есть как плюсы, так и минусы. Перед стартом мне казалось, что должна победить Александра Костенюк, потому что она очень спортивная и умеет очень здорово, профессионально готовиться. У сестер Музычук, конечно, тоже очень серьезная подготовка. Потом, наверное, я бы поставил Екатерину Лагно. С ней работает много тренеров, поддерживает ее муж Александр Грищук. Оценить наши шансы мне было нелегко, потому что я все-таки знал Александру совсем недолго. Но четко представлял, какие у нее есть плюсы и минусы. За это отдельное спасибо моим друзьям-тренерам, которые помогли составить шахматный портрет еще до начала турнира. На 14-туровой дистанции сказалась, конечно, ее молодость. Немаловажными были и вечерние прогулки. Несмотря на то, что мы достаточно серьезно готовились к каждой партии, ей хватило сил на всю дистанцию.

– Без каких-то эмоциональных спадов?

– Очень важно, что партии заканчивались удачно. Это всегда эмоционально поддерживает, даже когда, может быть, силы уже на исходе.

Фото: страница ФБ К. Ланды


– Понравилась организация в Казани?

– Казань вообще шикарный город! Центр замечательный, набережная. Времени было не так много, но всё равно выходили погулять. Очень красивые церкви, приятная пешеходная улица, «лошади» бегают в ростовых костюмах, как в Москве на Арбате. Понравилось, что есть мемориальная доска Нежметдинова – совсем близко от того места, где проходил турнир. По-моему, это единственная в мире доска международному мастеру. Приятно, что шахматы в Казани очень любят.

В выходные было много экскурсий, но ни на одно мероприятие я, естественно, не ездил, потому что было не до того: сидел в номере, работал. Жаль, было совсем мало времени на подготовку перед турниром, не успели что-то серьезное наработать и наиграть, поэтому приходилось какие-то «дырки» латать на ходу. Мы же совсем недавно познакомились, и то, что я предлагал, Александра не всегда принимала. Но, в конце концов, мы приходили к общему знаменателю, и в некоторых случаях удалось достаточно успешно осуществить подготовку, найти идеи «на лету».

Фото: страница ФБ К. Ланды


– Ей в выходные дни тоже было не до экскурсий?

– В выходные дни мы работали еще больше, чем в обычный день, стараясь лучше подготовиться

– Впереди матч на первенство мира. Константин, у вас очень плотный тренерский график, к тому же вы продолжаете время от времени играть в турнирах, комментировать для ChessPro, работать в комиссиях в ФИДЕ и РШФ по борьбе с читерами… Как вписывается это новое сотрудничество в и без того напряженную рабочую жизнь?

– Постоянно приходится расставлять приоритеты, но когда они расставлены, то все остальные дела уходят на второй план. Вообще, мне всегда приходилось что-то совмещать. В 90-е я успел три года поработать в банке системным администратором, и за время работы выполнил две нормы международного гроссмейстера. Нагрузка, конечно, давит, но и не позволяет голове расслабиться. А переключение с одного вида деятельности на другой – это как вид отдыха. Работаешь над шахматами, потом пришли какие-то античитерские дела – надо изучить, ответить по существу.

– Многие шахматисты недовольны нынешним состоянием дел – считают, что невозможно стало высказывать подозрения в нечестной игре. Так ли это?

– Есть четкая процедура подачи жалобы. Для начала надо прочитать правила – 20 с небольшим страниц текста. Есть известная книга Дейла Карнеги «Как перестать беспокоиться и начать жить». Античитерскому комитету впору выпускать брошюру «Как перестать беспокоиться и начать играть в шахматы». Профессиональные шахматисты, коллеги! Прочитайте правила, там всё прописано! Есть официальная форма, которую вы можете подать абсолютно официально – никто слова не скажет. Правила написаны уже несколько лет назад.

Реальная же проблема заключается в том, что не существует пока системы наказания организаторов-арбитров за неисполнение античитерских правил. Казалось, что все понимают важность античитерского контроля на турнирах, но система очень инертна. Видимо, придется пойти в ближайшем будущем на жесткие меры, иначе античитерские правила так и останутся, в основном, только на бумаге и не дойдут до обычных опенов.

Мы планируем провести очередное заседание комиссии ФИДЕ 28-30 июня в Болонии. Ожидается приезд Аркадия Дворковича, который даст дополнительный импульс. Безусловно, президент ФИДЕ понимает, что античитерские меры – это очень важный вопрос. Первоочередная задача на сегодняшний день – это запуск Screening Tools, программы Кена Ригана, которая будет в онлайн-режиме проверять партии и выдавать статистику, насколько ходы человека соответствуют ходам компьютера.

Также предполагается обсуждение тех мер, правил и наказаний, которые будут вводиться для организаторов в случае игнорирования античитерских положений. Мы хотим создать определенную систему. Комиссия собирается в первый раз после нашего избрания, т.е. прошло уже полгода. Новых людей у нас достаточно много, но мы пока не знаем, чем они могут помочь нашей комиссии. Надеюсь, что эффективность не пропадет. Рассчитываю на то, что пройдет мое предложение о том, что в случае немотивированного отказа игрока показать телефон он будет автоматически получать «бан», причем достаточно серьезный.

– А какая сейчас ситуация?

– Несколько раз в последнее время игрок, пойманный с телефоном, отказывался его включать. Ему ставили поражение, но читером не признавали. Мы еще не определились со сроками, но я думаю, что за отказ показать телефон будет «бан» минимум два-три года, а в случае подтверждения программой, что ходы действительно совпадают, будет «бан» порядка пяти лет. Не знаю, пройдет это мое предложение или нет, но будем его обсуждать.

Плюс еще, конечно, нам должны помогать юристы. Как только они грамотно пропишут это правило, оно станет очень серьезным барьером для читеров. Потому что сейчас бывает, что игрок отказывается предъявлять телефон, или убегает вместе с телефоном, или выключает его на глазах арбитра – получает поражение, и всё. Его, конечно, могут выгнать из турнира – на усмотрение арбитра. Тем не менее, доказательство того, что игрок использовал подсказки, усложняется. Мы эту лазейку прикроем.

– Известны резонансные случаи, когда нечестных игроков ловили с поличным, а они получали всего около полугода дисквалификации. Здесь что-то изменится?

– Если речь идет о случае с Моргуновым, то это вопрос к юристам. Дело в том, что Австрийская шахматная федерация практически сразу приняла решение о таком коротком сроке дисквалификации. В нашу комиссию ФИДЕ они просто прислали свое решение. И сейчас ситуация такова, что осудить человека второй раз за один и тот же проступок непросто. Это вопрос юридический.

– Понятно. А на будущее прописываются четкие правила?

– Да. Одна из важнейших тем – это обсуждение коммуникаций между античитерской комиссией ФИДЕ и национальными федерациями. Как разделить между ними полномочия, кто и как должен принимать решения. Делегируем ли мы национальным федерациям право разбираться в каких-то конкретных случаях, произошедших на их территории, или забираем все дела к себе. Где-то они должны информировать, где-то не информировать. Наладить систему не так просто. За один день это не делается, тем более, в разных федерациях сидят разные люди. Кто-то поддерживает наши предложения, кто-то не поддерживает, но эту систему мы будем обсуждать. У нас, правда, всего два с половиной дня – очень мало для такой комиссии, но все равно. Опять же, люди новые, мы должны снова срабатываться, выслушивать мнение каждого.

По большому счету, нашей комиссии нужно больше времени на встречи, на принятие решений, потому что все время появляются какие-то новые дела, какие-то новые случаи, и надо все время на них реагировать. Постоянно идет борьба защиты и атаки, античитинга и читинга. Нам приходится решать вопросы практически в режиме реального времени, а бюджет позволяет собираться, условно говоря, полтора раза в год. Я не жалуюсь на бюджет, но ситуация выглядит именно так. Остальное приходится обсуждать через Skype, но собрать работающих людей в Skype в одно и то же время тоже не очень просто.

– То же самое касается и античитерской комиссии РШФ, да?

– С РШФ проще. Я все-таки хорошо знаю людей, которые в нее входят: Даниил Дубов, Володя Поткин, Сергей Григорьянц. Юридическую поддержку оказывает Сергей Слупский из Владивостока. Молодой парень, тоже озабочен античитерскими проблемами. Он достаточно опытен в адвокатских делах.

– Еще у нас был резонансный случай Фраймана. Он полностью оправдан?

– Да – так решила комиссия по этике. Я считаю, что она могла принять и другое, более логичное решения, но они рассудили иначе. Некоторые юристы считают, что снятие ответственности с Фраймана было правильным, а другие – что неправильным. Когда выходишь за рамки общечеловеческой логики и входишь в мир юристов, то понимаешь, что у них своя логика, потому что законы расписаны по-другому. То есть ты заходишь в мир, где, условно говоря, деревья растут вверх тормашками.

Как рассуждают юристы? Они задают вопрос: это возможно доказать? Если да, то тогда мы за это беремся. Проще доказать, если есть прецедент. Один раз за вичхантинг наказали – значит, проще уже с прецедентом и всем остальным работать. Доказывание читинга значительно сложнее, потому что надо соблюсти кучу всяких процедур. Создать достаточное количество прецедентов значительно сложнее, потому что доказательство непосредственно читинга не очень простое. Самый очевидный случай – поймать с поличным. Остальное гораздо сложнее. Могут быть запредельными совпадения с компьютерными ходами, но если шахматист не пойман с поличным, то юристы за такое дело стараются не браться. Может быть, в ФИДЕ сейчас придут другие юристы, но пока прецедентов не создано. Если они докажут один-два случая, то это все изменит в античитинге.

Фото: В. Барский


– Параллельно с турниром претенденток проходили еще два крупных соревнования, во многом новаторских. Прежде всего, это Ставангер, где каждая партия игралась до результата – для определения победителя использовался Армагеддон. А второй турнир так и назывался – Армагеддон, его транслировали на Матч ТВ. Удалось за ними немного понаблюдать?

– Я посмотрел, как Грищук уронил флаг с Ароняном, и в принципе понял, что там происходит. Для зрителей, наверное, это интересно, когда фигуры летают, а руки трясутся даже у великих игроков. Это, возможно, вызывает ажиотаж, но я не уверен, что это хорошая идея.

Мне больше понравился Армагеддон, который проходил на Матч ТВ, потому что там сразу понятно, во что шахматисты играют. Сразу понятен формат, а в Ставангере люди играют сначала классическую партию, а потом сразу Армагеддон. Этот переход двух форматов меня не очень впечатлил. То есть вроде ты вначале серьезно играешь, а потом как-то странно. А Армагеддон на Матч ТВ, мне кажется, хорошая идея для телевидения.

– Смотреть было интересно даже профессионалам? Потому что любители, насколько я понимаю, в восторге.

– Да. Это, безусловно, проект для любителей, но это и хорошо. Чем больше любителей интересуются, тем больше детей приходит в шахматы. Их и так достаточно много, мне кажется, потому что шахматы – это спорт, не требующий особых затрат. Привел ребенка, ребенок развивает голову, занят чем-то полезным, а не компьютерными играми; но будет еще больше людей в шахматах. Так что этот формат очень хороший.

– А не будет этот формат заменять длинные турниры?

– Заменять – нет, наверное. Может быть, он приживется как раз для телепередач, потому что показывать классику на телевидении невозможно – только норвежцы, наверное, могут смотреть ее часами. Там холодно, а у них национальный герой – Карлсен. А так – очень хорошо пошло. Там, конечно, возможен миллион улучшений; люди уже предложили, помимо показаний напульсников, пустить на экран строки с компьютерной оценкой. Например, четыре линии выигрывают, а одна проигрывает; значит, вероятность выигрыша 80%, а если выигрывает только одна линия, а остальные проигрывают – значит, вероятность выигрыша меньше 50%. Дальше уже зависит от игрока, насколько он хорошо подготовлен и может ли найти этот единственный выигрывающий ход, а не четыре проигрывающих. Это дело математиков, и я думаю, не такое уж сложное.

– Нет ли в этом некой профанации? Когда шахматистов заставляют играть очень быстро, они все время ошибаются; люди видят огромное количество ошибок, и ореол шахмат как самой мудрой игры спадает, а ведь раньше шахматисты выглядели как профессоры… Нет такого ощущения?

– Я думаю, что люди идут сейчас в шахматы не из-за того, что хотят выглядеть как профессоры. Им кажется, когда они глядят на первые строчки компьютера, что сами могут сыграть так же, как чемпион мира, а то и лучше,. Они приходят домой и проверяют свои партии: «Ах, черт возьми! Здесь я мог выиграть».

При этом слово «профанация», наверно, правильное. Конечно, надо больше работать, чтобы самосовершенствоваться. Но в плане популяризации шахмат проект «Армагеддон» – это очень большой плюс. Это такой проект «для физкультурников». Будет играть не 100 человек, а 500. Может быть, среди них появятся люди, которые действительно заинтересуются шахматами и будут углубленно их изучать. Тогда они пойдут к нормальным тренерам, будут узнавать, как правильно расставлять фигуры, какие планы проводить и так далее, а не только смотреть на первую строчку компьютера.

– В целом у шахмат, в том числе женских, хорошие перспективы?

– Да. Сейчас количество турниров увеличивается. Правда, стало значительно больше быстрых и блицев, но и количество классики не уменьшается. А у женщин какой напряженный график! Лет 10 назад у них вообще не было турниров, а сейчас они проходят по всему миру.

– Мы за мирное сосуществование различных жанров?

– Да. Хотя сам я не большой фанат рапида и блица в силу того, что возраст у меня уже не блицора. Но смотреть на это интересно.

– Недавно вы приняли участие в турнире по решению шахматных композиций. Это первый такой опыт?

– Да.

– Понравился этот жанр шахмат?

– Организовано все было фантастически! Я не ожидал. Даже с точки зрения античитинга всё было в порядке. Турнир проходил в Фуджейре, это один из эмиратов. Там нет нефти, зато много строительных материалов. Они горы отпиливают и строят. Плюс танкеры приходят, которые не через Персидский залив идут, а через океан. Там недавно пираты танкер атаковали. В принципе, город небольшой, компактный, можно жить. Хотя мне показалось, что по сравнению с Шарджем, Дубаем и Абу-Даби он немножко грязный. Там не чистят пляжи. В общем, лучше купаться в Персидском заливе, чем в океане.

Турнир проходил в огромном зале. Эмираты славятся тем, что у них очень хорошие гостиницы. Огромный зал, куча людей. Привели буквально всех, кто мог что-то решать, посадили за стол. Я сидел справа от чемпиона мира по решению Петра Мурдзи. Мы приятели с ним с давних времен. Когда я вошел в зал, смотрю, сидят наши специалисты Андрей Селиванов, Олег Перваков, еще какие-то молодые ребята-решатели. Я, честно говоря, на этот конкурс потренироваться приходил. Какой-то опыт у меня был из-за того, что я в детстве решал достаточно много этюдов. Задачек не решал вообще никаких, а этюдов очень много. Перед самим соревнованием порешал какие-то двухходовки-трехходовки, но чтобы там обратный мат… Я за четыре позиции, которые даже забыл, как называются, получил одно очко из двадцати возможных. Зато другие позиции решил, этюды.

Кстати, перед соревнованием по решению я думал, что задачи надо решать в уме и на листочке писать ответы. А оказалось, что можно приносить с собой доски. То есть расставляешь на одной доске одну позицию, на другой – другую, чтобы все не сворачивать. Какую-то позицию не решил – оставил ее на доске и время на это не тратишь, а решаешь другую. То есть ребята профессионально к этому вопросу подходили, а чемпион мира показал класс – три доски с собой принес! Хорошо, мне Андрей Селиванов и Олег Перваков перед турниром какие-то правила объяснили, большое им за это спасибо. Краткий курс «молодого бойца» провели.

– Выступили удачно?

– На удивление, занял пятое место. Мне казалось, что я во втором десятке, потому что решателей было достаточно много, плюс тренеры, работающие в Эмиратах, и не только. Подъехал на турнир, к примеру, Эльтадж Сафарли.

– Это отдельный мир?

– Да. Причем в этот мир никто особо не ходил, потому что призы там всегда копеечные. Но сейчас это тоже развивается. Появляются нормальные призы, какие-то спонсоры, и это занятие очень популярно в Эмиратах. Там даже гранты просто за участие выдавали, детей много приходило.

– На тренеров сейчас большой спрос?

– Да, очень много тренеров в самых разных странах требуется. Проблема россиян в том, что многие из них не знают английского языка. Людям не хватает уровня английского, чтобы вести занятия; а так спрос на тренеров растет.

– То есть достаточно выучить английский язык – и сразу можно получить нормальную работу?

– Может, и не сразу. Нужно наработать определенный опыт, чтобы в резюме были какие-то записи. Так просто они человека не возьмут, или возьмут на пробу. Понятно, что у наших тренеров есть значительно более качественные знания, чем у западных. Но запас слов должен быть достаточным, чтобы свободно общаться, уметь объяснять и так далее. Шахматная лексика должна быть на хорошем уровне.