Красноярские посланцы

Евгений АтаровПосле странного, как мне тогда казалось, исхода высшей лиги в Красноярске, настроения не было никакого. Фавориты, все как один, "приказали долго жить", и в суперфинал вышли люди далеко не первого эшелона. Терзал себя и читателей мыслью: "За что они будут бороться?!" Теперь, после старта, должен отозвать свой скепсис назад.

За что бороться? Да за то же, за что Свидлер, Грищук или Морозевич – за победу в турнире! И дело вовсе не в количестве очков, хотя именно выходцы из красноярского отбора возглавляли таблицу после стартового тура, а в качестве игры, которое вполне соответствовало важности момента. Второй тур дал дополнительную пищу для размышлений и только подкрепил ощущение.
Сакаев медленно, но верно переиграл Яковенко. Амонатов с Дреевым, несмотря на итоговые поражения, отлично смотрелись против Грищука со Свидлером. А Витюгов – после спокойного анализа это может показаться преувеличением, но такое уж создалось внешнее впечатление – «пересчитал» самого Морозевича, если тот, конечно, опять не зевнул! "Народ, наверное, посмотрел, что творилось у меня вчера,
и понял: я ни черта не соображаю! – Свидлер страдальчески возвел глаза
к потолку".Вряд ли для кого-то из них жизнь решительно перевернется после суперфинала, но шанс проверить свои силы на высоком уровне они получили отменный, и упускать его вряд ли собираются. Поэтому ни о какой спокойной жизни у фаворитов не может быть и речи.
Взять, например, Свидлера. У Петра сегодня был едва ли не решающий день в турнире. Не сложись у него вторая подряд «белая», тему чемпионства практически можно было бы закрывать. И соперник подобрался соответствующий – Дреев, причем, совсем не тот Дреев, который накануне сделал пулеметную ничью с Грищуком. Жесткий, настроенный на максимум: уже выбор сицилианки чего стоил. «Народ, наверное, посмотрел, что творилось у меня вчера, и понял: я ни черта не соображаю! – Свидлер страдальчески возвел глаза к потолку. – Почти что уверен, Дреев шел на партию со мной выигрывать, а то, что после нее не сказал мне ни слова, показало, насколько был расстроен исходом...» Было отчего. «Я пожертвовал пешку, – продолжал Петр. – Но компьютер в таких случаях обычно просто хихикает. И до хода 26...Nd7 все у Леши было просто замечательно...» А потом вылез на поверхность его характер защитника, и невинное предложения разменять ферзей тут же натолкнулось уже на совершенно свидлеровскую жертву ладьи! «Столбик» в пользу черных моментально перевернулся вверх ногами – и дальше Свидлер своего уже не упустил.
До поры до времени, ни о какой сладкой жизни не помышлял и Грищук против Амонатова. Фаррух четко держал «линию Маннергейма», заставляя именитого соперника искать не то чтобы перевес, но четко поддерживать равенство. Усаживаясь за доску, Саша в нелегких сомнениях распластывался на всю ширину стола, ставил подбородок на ладонь и стрелял глазами откуда-то из гущи собственных фигур. И... перед самым цейтнотом подловил соперника! Собственно, это Амонатов думал, что подловил Грищука, но у Саши, который не видел 38...d5, в чем чистосердечно признался публике, «случайно» нашелся трюк с поимкой ладьи, и он нежданно-негаданно оказался с лишней пешкой и очком в кармане.
Амонатову оставалось нервно покусывать губы – он еще битый час ходил вдоль столиков в главном зале ЦДШ. Но потерянного не вернешь, надо начинать турнир заново...
В расстроенных чувствах находился и Яковенко. Вчера не выиграл, сегодня проиграл – вряд ли двукратный серебряный призер двух последних чемпионатов России мечтал о таком старте. Главное, что упрекнуть за поражение от Сакаева кроме самого себя, Мите некого: тридцать ходов он терпел осаду противника, а потом, 31-м, взял и все разрушил.
А о глубине замысла Морозевича, игравшего белыми с Витюговым, очень долго не могли догадаться не только зрители, наконец, появившиеся в зале, но и его соперник. «Известная, в общем-то, позиция, – заметил Никита. – Мне ничего не пришлось изобретать или вспомнить собственные анализы, банально всё это уже было!» И вряд ли перед началом партии Саша мечтал о такой позиции. С Морозевичем такое, увы, случается. То он преисполнен идей, буквально весь светится энергией, желанием борьбы – и вырубает турниры под ноль, а порой из него словно воздух выпускают – и на доску-то смотреть противно. С Морозевичем такое, увы, случается. ...Порой из него словно воздух выпускают – и на
доску-то смотреть противно. «После 27 ходов у черных, конечно, ясный позиционный перевес, но ничего решающего пока не видно». И тут, почти мгновенно, москвич, еще толком не успев сесть за столик, изобразил – 28.Bf2?? Витюгову теперь оставалось лишь ничего не подставить, и он справился с этой задачей. При этом Морозевич, как и накануне, снова последним ушел из зала...
В туре могла случиться и пятая результативная партия – у Инаркиева была вполне здоровая лишняя пешка и впридачу атака на короля Тимофеева. Но... Артёму хватило одного безвольного поражения (от Амонатова), и, находясь над пропастью, он из последних сил нашел-таки контригру – и уже Эрнесто пришлось форсировать ничью вечным шахом.
Одна ничья (как раз за первым столиком) вырисовывалась довольно очевидно. Вряд ли Рычагов с Томашевским горели желанием рисковать после параллельного стартового успеха! Оставалось найти антисофийский способ. Им стало троекратное повторение в бито-ничейном эндшпиле, к которому они пришли без большого взаимного сопротивления.