26 октября 2008

Выдох оптимизма

На восьмую партию Крамник вышел с широкой улыбкой. Что зря мучиться: матч безнадежно проигран, выиграть три из оставшихся пяти было бы очень трудно и настоящему Володе против среднего гроссмейстера, тем более нынешнему – против такого Ананда. Точно так же, с улыбкой, после партии он поведал публике, что сегодня, пожалуй, впервые в этом матче сумел получить хоть какой-то перевес, но... выиграть, увы, так и не сумел.
Рассказывает Евгений Атаров.

Счет после этой встречи стал 5.5-2.5 в пользу Виши – теперь индиец находится на расстоянии одной победы (или, на худой конец, пары ничьих) для досрочного окончания матча и официального продления своего чемпионского титула. Титула окончательного, фактического, без всяких «но» и казуистических скидок, что шахматным королем может стать только тот, кто победит в матче своего предшественника. Осталось совсем чуть-чуть...* * *На восьмую партию, как и на церемонию открытия, пожаловал один из главных организаторов и вдохновителей матча в Бонне – министр финансов Германии Пеер Штейнбрюк. Высокий, представительный господин с лощеной улыбкой и широкими жестами. Одним из таких он, перебросившись парой слов с каждым из соперников, тут же, без предупреждения, схватил белую пешку «d» и эффектно переместил ее на два поля вперед. «Все верно?» – переспросил он у Крамника. – «Да-да, именно так я и хотел начинать эту партию!»
Черт, почему этот симпатичный дядька не появился раньше, не заразил Крамника своим настроем и оптимизмом, не вытащил из морального болота, в котором тот увяз по самое не могу? Почему в лагере россиянина вообще не нашлось никого, кто наперекор слабой работе штаба (ни одной толковой новинки, ни тени дебютных проблем перед соперником) и откровенно плохой форме Володи (бесконечные раздумья по выходе из дебюта, потеря концентрации в концовке партий) не смог «перенастроить» патрона? Ведь Ананд перед началом матча откровенно побаивался соперника, его сакрального знания секрета успеха в матчах, оказавшегося, увы, виртуальным. Помнится, в Бриссаго в схожей ситуации – Крамник проигрывал Леко очко, подхватил ангину и был на волосок от катастрофы – его лагерь ближе финишу стал напоминать уличный балаган. На подмогу съехалась куча его друзей, и Мари, и очаровашка Водянова, и все вместе они вывели Володю из моральной комы, заставили поверить, что в жизни есть и более серьезные вещи, чем титул чемпиона – и он заиграл, как Моцарт, и спас-таки безнадежный матч.
Я не знаю, что происходит сейчас на «территории Крамника», но во всем его поведении – вплоть до этой, практически ничего не значившей восьмой партии – откровенно ощущался явный дефицит положительных эмоций. Такое чувство, что Володя возвращался после партии, отключался на какое-то время, а потом снова возвращался к своим баранам – то есть снова садился за ненавистную доску. Начинал спешно что-то латать или же пытался разобраться в причинах своих кошмарных просмотров на подходе к цейтнотам. А на следующий день в соответствующем настроении появлялся в «кунсткамере» – и все повторялось по новой. * * *В восьмой партии, перед которой некоторые российские коллеги отчего-то были преисполнены оптимизмом и смачно прогнозировали: «Ну, сегодня Володя обязательно вмажет!» – подул хоть какой-той свежий ветер. Хотя, стоило в пресс-центре появиться припозднившемуся Барееву и бросить первый взгляд на позицию, он разочарованно протянул: «Опять у Крамника ничего нет за душой – еще пара ходов, и можно соглашаться на ничью...»
Ну, пара – это уж слишком. Крамник хотел поиграть, хотя бы для самоутверждения, пускай после избранного бокового разветвления венского варианта ферзевого гамбита у него и не было никакого перевеса. Что он, в конце концов, Яновский или Маршалл, чтобы сыграв матч на первенство мира, не показать ничего кроме неудовлетворенных амбиций?!
Тем более, что Ананд, до поры до времени явно шедший по домашнему анализу, игравший легко и быстро и не испытывавший никаких проблем, вдруг надолго застыл над доской. Бареев, глядя на страдания Виши, ерничал: «Ему Касымжанов показал, как получить равенство, а как играть дальше – нет!» Но при всем при этом, даже если у белых и было лучше, то столь незначительно, что извлечь из этого победу можно было лишь сверхточными ходами и при наличии ошибок соперника. Здесь же не было ни того, ни другого – Крамник с иезуитским спокойствием отвергал все «перспективные» направления, требовавшие счета и принятия сколько-нибудь ответственных решений. Видно было, что он просто не доверяет собственной интуиции, которая еже несколько раз жестоко подводила в этом поединке.
А когда он, наконец, решился – было уже явно поздно. И тычок белых (е5), после которого компьютер, разглядев вечный шах за обе стороны, во всех вариантах начал писать жесткие «0.00», прозвучал, словно глас вопиющего в пустыне. Володя в этот момент, кажется, все еще на что-то надеялся и даже серией шахов приблизил себя к контрольному ходу...
И тут произошел странный эпизод. Я постоянно курсировал: из зала в пресс-центр и обратно. Хотелось одновременно знать, что происходит, и видеть, как оно происходит. И вот во время очередной ходки в народ, меня в темноте кто-то крепко схватил за локоть. Хензель! Он был весь встрепанный: галстук повернут на сторону, очки скособочены, голос сдавленный, переходящий на свист: «Скажи, как позиция? Володя выигрывает?» – «Нет, Карстен, битая ничья...» Услышав это, весь обмяк: «Ну, теперь, кажется, уже всё» – прошептал он. * * *Через несколько минут Крамник с Анандом подписали мир – Володя не стал водить себя и публику за нос, делать 40-й ход, снова что-то обдумывать. Пожав руку Виши, Володя с каким-то не то с облегчением, не то с обреченностью, откинулся на спинку кресла, и просидел так несколько секунд, глядя в пустоту. Матч завершен, двух мнений быть не может.
Но с каким настроением? Со сдержанным оптимизмом и верой в завтрашний день или же с разочарованием, точкой, а вернее – жирной кляксой, поставленной в конце блестящей карьеры?! Каспаров, проиграв матч Крамнику, еще три года играл, как заведенный, всем своим видом показывая, что готов продолжить единоборство, доказать, что то лондонское поражение было недоразумением, чистой случайностью. Боюсь, честолюбие Володи не поднимется до столь высокого градуса кипения. Вряд ли он потребует у Ананда реванша, да и в претендентских соревнованиях – с самого низа – играть вряд ли станет. Что до турнирных подвигов, то последние годы он после каждой неудачи или удачи повторял, что они не имеют большого значения, вот матч за корону – это да, а это так, баловство...
Так что, Крамник, летом этого года перешагнувший возраст Христа, теперь завяжет с шахматами? Твердой уверенности в этом нет, но то, что к его статусу профессионала наверняка может приклеиться приставка «полу» – очень может быть. Ушел же без всякого сожаления в бизнес его близкий друг, а некогда и секундант Лотье! Почему бы Крамнику, рекламный потенциал и узнаваемость которого по-прежнему довольно высоки не попытаться использовать их в иных сферах. Да и о личной жизни надо когда-нибудь подумать. Уж на безбедную старость своими успехами на 64 клетках Володя Крамник точно заработал.
А Ананд? Вот уж кто точно решительно и бесповоротно – особенно после столь внушительной победы над Крамником – завоевал право делать со своей жизнью, все, что ему вздумается. Захочет играть, не захочет – его право. Скорей всего, его ждет еще один матч (если, конечно, ФИДЕ справится с проведением следующего «полуфинала» между Топаловым и Камским), а дальше возможны варианты. Сдается мне, что Виши существенно снизит свою игровую активность (известно, что в том же Вейк-ан-Зее он играть точно не будет), как Каспаров, который после сорока играл лишь три турнира в году, зато так, что пальчики оближешь. Ананд любит шахматы, и те отвечают ему взаимностью, но сколько можно!* * *Но, кажется, я слегка увлекся... Матч в Бонне еще не завершен. Нас ждет одна, две, а, при некоторой доле фантазии, и три партии между Анандом и Крамником. Было бы здорово, если они не стали бы чистой формальностью. Снимающего люда на восьмую партию собралось столько, что едва было видно доску!Даже на открытии их было меньше: теперь каждая партия может стать последней...«А нам все равно!» – впервые Крамник вышел на партию с сияющей улыбкойИнтересно, сколько еще рукопожатий нас ждет в этом матче? Одно, два, три?...Штейнбрюк: «Слушайте, клеток на доске много – как бы не промахнуться!»Новый сюрприз для Крамника – Ананд избрал «его» порядок ходов. Вышел ферзевый...Первый острый момент в этой крайне осторожной партии: вот-вот Володя двинет 32.e5А Ананд спокойно ответит 32...f5 – и не торопясь станет разворачивать шоколадкуАруна и Ханс-Вальтер на протяжении партии, как обычно, тихо внимали происходящемуА вот Карстен метался, как зверь в клетке: «Все пропало, Йозеф... Все пропало!»Ничего, кроме морального удовлетворения, Крамник от этой партии, увы, не получилПублика, как обычно, сбежалась пощелкать, как соперники анализируют жестами«И это ты, Володя, называешь перевесом?» – «Ну, не перевес, так хоть что-то...»Расступитесь, без пяти минут – то бишь, без половинки очка – чемпиона ведут!Бишофф: «Итак, Виши, что вы можете сказать сегодня в свое оправдание?»Крамник: «В сегодняшней партии я, кажется, в первый раз за матч имел перевес...»Ананд: «У белых было, конечно, чуть-чуть получше, но я контролировал ситуацию»Черт, как же выиграть хотя бы одну подряд?Виши отправляется в ночь...