Вспоминали Фишера
Фоторепортаж Бориса Долматовского из ГПНТБ России
– Вот мы здесь вспоминаем Фишера. А мне кажется, что он среди нас. Его дух слушает, что мы говорим о нём, – так сказал десятый чемпион мира по шахматам Борис Спасский на вечере, посвященном 75-летию одиннадцатого чемпиона мира Роберта Джеймс Фишера.
Вечер состоялся в Центре шахматной культуры и информации ГПНТБ России. Было много выступающих: Борис Спасский, Юрий Авербах, Владимир Линдер, Сергей Воронков, Сергей Розенберг, Михаил Соколов, Станислав Железный, Владимир Пронин, Александр Никитин… Были показаны фрагменты из кинофильмов Марины и Сергея Макарычевых, в которых выступили с воспоминаниями о Фишере гроссмейстеры Любомир Любоевич, Генна Сосонко, Виктор Корчной, Веселин Топалов, Виши Ананд, Марк Тайманов (как известно, Марк Евгеньевич свой проигранный Фишеру матч называл «ярчайшим событием в своей жизни»)…
Борис Васильевич спросил гостей вечера:
– Надо было мне продолжать матч, когда Бобби отказался играть из-за громкой работы кинокамеры?
Мнение разделилось примерно поровну. А Борис Васильевич уверенно сказал:
– Думаю, то, что я согласился продолжать матч, было моей ошибкой. Всё зависело от меня. Я решил спасти матч. Считаю, что поступил неправильно!
Ведущие вечера писатели Сергей Воронков и Владимир Линдер прочитали поэму о жизни Фишера, написанную Владимиром.
К памятному вечеру экспонировались три фотовыставки: «Последние годы Фишера. Исландия, 2005-2008», Фотографии из книги Ф. Брейди «Конец игры» и «Фишер в Москве. ЦШК, июль 1958 года». Наибольший интерес у гостей вызвала последняя из них.
Юрий Львович рассказал, что мать Фишера написала письмо Никите Сергеевичу Хрущёву о желании её сына посетить Москву. Тогдашний руководитель советского государства дал согласие. Приехали Фишер с сестрой. Им дали машину, гида и решили показать исторические места столицы. Однако Роберт отказался от предложенной программы, заявив, что хочет играть с Ботвинником.
– Но Ботвинник не играет в блиц. Пусть лучше он играет с юными шахматистами.
Тогда Фишер сам приехал в ЦШК.
О том времени вспоминает писатель и журналист Яков Исаевич Нейштадт в своем письме Воронкову. Сергей Борисович зачитал это письмо.
– Я трудился тогда в журнале «Шахматы в СССР». Почему-то в тот день я пришёл на работу раньше обычного, часов в десять. Утро в редакции только начиналось.
Старинный особняк на Гоголевском бульваре, некогда принадлежавший известному театральному деятелю Зимину, в «оттепель» целиком был отдан «под шахматы». На парадном втором этаже размещались отдел шахмат Комитета по физкультуре и спорту (тогда ещё «отдел», а не «Управление»), шахматная федерация СССР, администрация клуба и наша редакция. Ещё там была комната, сохранившая примету дореволюционной жизни, – камин. Называлась она «Гроссмейстерская». Здесь проходили заседания шахматной федерации, принимали значимых гостей. Стандартную для подобных мероприятий обстановку дополнял шахматный столик с расставленными фигурами.
Не успел я заглянуть в верстку номера, как в редакцию влетел Боря Равкин, сотрудник Комитета, обычно сопровождающий зарубежных гостей (я знал его ещё по довоенному Дому пионеров).
– Яша, выручай! Этот смурной парень хочет только играть… Он чемпион Америки, проездом на межзональный. Извини, – взмолился Боря, – но ни с кем из «титанов» я не смог связаться, а в клубе пусто…
– Какие тебе «титаны» по утрам!
Позже я узнал, что для Фишера была составлена культурная программа, включавшая посещение ВДНХ, Третьяковской галереи и т.п. Достижения народного хозяйства он осмотрел, но не впечатлился.
– У вас даже нет чистых туалетов, – сказал Бобби, – больше я никуда не поеду. Только в шахматный клуб!
…В «Гроссмейстерской» нас ожидала переводчица, какие-то незнакомые люди и сам сопровождаемый – насупившийся, словно чем-то недовольный паренёк в простеньком свитере.
Меня представили: «Нейштадт».
Паренёк протянул руку и после некоторой паузы, как бы узнавая, сказал: «Воронков, Нейштадт».
Нашу шахматную литературу он, видимо, знал. В одном из номеров «Шахматного бюллетеня», издаваемого параллельно с «Шахматами в СССР», была опубликована наша статья с Борисом Воронковым о теоретических итогах чемпионата Москвы. Мы там оба играли.
Не обменявшись больше ни словом, мы сели за столик. Поначалу игра шла с переменным успехом. Но при счете 2:3 я проиграл ещё две партии, и счет стал неприличным: 2:5. Однако тут в комнату вошёл Тигран Петросян. Ему звонили и слёзно просили приехать на подмогу. Расстроенный, я отбыл в комнату напротив, читать верстку.
Часа через полтора заглянул в «гроссмейстерскую». Тигран уверенно вёл в счете. Посмотреть, что происходит на доске, не было возможности – зрителей заметно прибавилось. Позднее я узнал, что Фишер играл ещё то ли с Васюковым, то ли с Лутиковым.
Прошли годы, и оказалось, что расстраивался я напрасно. С таким же счетом 2:5 Петросян проиграл Фишеру претендентский матч, не говоря уже о двойном счете 6:0 в поединках Фишера с Таймановым и Ларсеном. Правда, то были настоящие шахматы, а не блиц. И Фишер был уже другим.
И все же, если бы я знал, что играю с будущим чемпионом мира, то вместо чтения верстки по горячим следам записал бы партию (сицилианскую с атакой на королевском фланге), выигранную у самого Фишера!
Спасибо Центру шахматной культуры и информации ГПНТБ России и его директору гроссмейстеру Николаю Кралину за интересный и познавательный вечер. Бобби Фишер стал нам ещё ближе.
Командный чемпионат азиатских городов
