Александр Морозевич: Я за разнообразие и эксперименты!
Победитель финала ТОП-16 Гран-при РАПИД ответил на вопросы Дмитрия Кряквина
– Александр, поздравляю с победой. Как складывался турнир?
– В Ханты-Мансийске мне мало что удается легко. Оценивая турнир в целом, мне показалось – играл стабильнее остальных. Это мне совсем не свойственно. Сыграть отдельную партию неплохо я все еще могу, но турнир из пятнадцати туров так провести значительно сложнее. Я и в лучшие годы не отличался большой стабильностью. Поэтому чем дальше, тем приятнее сознавать, что, невзирая на отдельные ошибки и провалы, мне удавалось до конца сохранить более-менее хороший средний уровень хода. Думаю, это и предопределило мой успех.
– Какие партии оказались самыми важными?
– Сложно выделить. С двумя прямыми конкурентами (Александром Шимановым и Жамсараном Цыдыповым – ред.) я сыграл в первых двух турах, когда никто из нас еще не мог представить, как сложится турнир. Набранные 1,5 очка оказались совсем не лишними. Какой-то одной ключевой партии, наверное, не было. Я упускал перевес и несколько совсем выигранных позиций не выиграл, но, с другой стороны, в ряде партий мне также повезло. Обычно все приходит в равновесие. Когда ты склонен думать, что мог набрать лишние пол-очка или даже очко и вот здесь, и вот там,и вообще не везет, то полезно вспомнить, где могли тебя огорчить оппоненты. При желании такое тоже нетрудно найти.
– В прошлом году вы тоже играли в финале ТОП-16. Пригодился опыт 2018 года? Как-то специально готовились?
– В прошлом году я провел здесь много времени. Почти ровно месяц. Я был комментатором на женском чемпионате мира со второго круга до финала включительно. Потом сыграл последний этап серии Гран-при РАПИД. Параллельно с Евгением Атаровым запустили канал интеллектуальных игр. Где, помимо разбора матча на первенство мира в Лондоне, успели прокомментировать финал чемпионата России по го в Санкт-Петербурге, а также мое участие в зимнем чемпионате России по бриджу. Плюс не будем забывать особенности местной погоды – не всем такое дается легко. Два первых выходных в этом марафоне как раз выпали накануне финала ТОП-16, и организм воспринял их крайне странно: вместо отдыха отправил меня в бессонницу. За две ночи не удалось поспать даже часа!
Пришел в таком состоянии играть первый день, который не помню. Вообще. Если верить партиям, я, видимо, был здесь и даже их сыграл, но о большем не спрашивай. Потом сон как-то удалось наладить, но, понятно, речь шла не о турнире, а о выживании. Так что в этом году из-за перелета, при котором ты ночь нормально не спишь, важно было не повторить прошлогодний подвиг, и это мне удалось.
– На закрытии Михаил Кобалия говорил, что его расстроило большое количество ничьих. И сейчас в ФШР, вероятно, будут думать над какими-то изменениями. Как вам формат турнира?
– Расстраивать Мишу мне и другим ребятам не хотелось. Естественно, короткие ничьи, особенно соглашения после первого хода выглядят удручающе. Вместе с тем,поскольку сам дважды проделал такое, попробую немного защитить участников.
1. Если участники финала приезжают,размещаются и питаются за свой счет, то выдвигать требования надо аккуратно.Сначала создайте условия, на основании которых можно что то указывать или просить.
2. Пять туров в день без выходных – это не так легко, как кажется, и какие-то передышки возможны. Также напомню, что ряд игроков играет не только этот финал по рапиду, а целую серию турниров подряд, которые идут в Ханты-Мансийске один за другим, и усталость накапливается.
3. Собственно, зрителей, ради которых мы призваны стараться, ни в 2018, ни в этом году я не видел. Комментаторов тоже не было.
Суммируя свой опыт участия в двух последних финалах, хочу предложить три принципиальных момента, на которые стоит обратить внимание.
Первое: надо разделить мужской и женский кубок. Проводить для женщин собственный финал можно при том же количестве участниц, как и мужской.
– Вы тоже с состраданием смотрите на шахматисток, которые играют в финале?
– Им тяжело. Надо добавить женский турнир и все-таки пожалеть шахматисток. Можно сколько угодно смаковать отдельные моменты, когда они могли выиграть и огорчить того или иного сильного шахматиста, но это будут фрагменты. А общий итог, как показывает опыт последних турниров, оказывается одинаковый.
– Согласен. Не раз писал, что у меня сердце разрывается, когда слежу за тем, как талантливой юниорке Саше Мальцевской нелегко в этих финалах.
– Второй принципиальный момент. Нужно определиться со статусом турнира, потому что играть без зрителей, без комментаторов, вообще без какого-то внимания медиа – неправильно в принципе. Складывается ощущение, что турнир проводится для галочки, а не является финалом Кубка России, венчающим многочисленные и беспощадные этапы Гран-при на протяжении всего года. Приведу пару аргументов в пользу кругового турнира для проведения финала и вообще для его проведения:
1. Спортивный принцип. Обычно круговые турниры формируются по приглашениям, здесь же финал формируется по итогам отборов, где у каждого есть шанс на выход.Если для простых смертных есть только один шанс попасть в Суперфинал по классике через Высшую лигу и этот шанс выпадает строго раз в год, то здесь ты имеешь возможность играть много турниров. Так что сетовать на невезение или от чего-то отказываться не придется.
2. В России не так много, если не сказать мало, сильных круговых турниров. И пусть турнир проводится по быстрым шахматам, а не по классике. Это отличная площадка как для наших ребят 2600+,так и для талантливых юниоров.
– Третий момент, наверное, самый важный?
– И третий момент – увеличение призового фонда. Мы, безусловно, не будем равняться на Суперфинал. Там все-таки классика, но если делать статусным турниром финал Кубка России,то призы должны соответствовать. Не будем забывать: многие из участников в процессе отбора успевают исколесить всю Россию вдоль и поперек. Зачастую играя за свой счет и не борясь за большие призы. Естественно, выход в финал должен хоть как-то покрывать все эти усилия и расходы.
Если появится солидный призовой фонд, если будет хороший прием за счет организаторов, если медиа начнет подобающее освещение, тогда логично требовать и с участников. Не надо, пожалуйста, делать коротких ничьих, не надо одеваться как попало, давайте кооперировать с медиа и т.д.
Если скажут, что большего вы не заслужили, вам дали достаточно и хрюкайте от счастья, то считаю, что честнее вообще не проводить финал. Проще вручать общие призы по итогам зачета Гран-при.
– Насколько я помню, при прошлом руководстве федерации такая мысль принадлежала Евгению Барееву, но она не прошла на Набсовете. И Аркадий Дворкович тогда сказал, что финалы надо сохранить (отец президента ФИДЕ арбитр В.Я.Дворкович в свое время являлся инициатором возрождения Кубка России – ред.).
– Думаю, что настал момент вернуться к этому вопросу и решить, чего же мы хотим. Интересный и сильный круговой турнир со всеми вытекающими последствиями или наградить наиболее усердных, успешных игроков по результатам серии этапов.
– Но ведь тогда придется играть чуть ли не все этапы! Представляете, с Пашей Понкратовым гоняться по городам и весям!
– Все решают свои задачи. Кто-то, как ты или Паша Понкратов, хотите много выиграть. Кто-то хочет денег заработать, молодые шахматисты – получить опыт. У меня другие задачи. Я играю не ради мест или денег, а для тренировки. Пытался тренироваться через игру по Интернету, но не заходит совсем. Для эффективной помощи cильным ребятам форму и игровой тонус надо поддерживать, без практики получается не то.
Выбираю этапы поближе и посильнее. Играя против нашей амбициозной молодежи, приходится напрягаться, и это позволяет не ржаветь раньше времени. Поэтому если объявят, что будут призы только в общем зачете, это не поменяет мой календарь и отношение. Я сыграю то количество этапов, которое будет нужно для решения именно моей задачи. Те люди, которые хотят заработать больше, покатаются побольше.
– Очень интересно! Вы упомянули учеников, а я где-то краем уха слышал, что они у вас не из России?
– Да, сильных россиян в учениках пока нет. У ребят со всего мира интереса ко мне намного больше, чем у наших, и не знаю, с чем это связано.
– Я видел одного из Сербии. Гроссмейстер Инжич, кажется?
– Да, c Александром мы работаем достаточно давно, недавно еще один 2600+ появился. Я все-таки больше профессиональный шахматист, чем тренер, и у меня свое специфическое понимание. Берусь, когда чувствую, что реально могу помочь человеку с его запросами, и нам интересно вместе. Поэтому интенсивность и продолжительность работы в каждом случае определяются индивидуально. Еще я веду открытые уроки каждую неделю в Москве в библиотеке для всех желающих.
– Спрошу с провинциальной любознательностью: в которой библиотеке?
– В библиотеке на 13-й Парковой, это северо-восток Москвы. Трехчасовое занятие. На занятиях побывали наши молодые таланты Саша Мальцевская, Иван Елецкий, из заслуженных – Галина Струтинская и Татьяна Богумил ходят достаточно часто, даже человек-легенда Эльшад Мамедов появляется. Есть люди, которым нравится, и они ходят регулярно. Немало просто любопытствующих, приходящих поглазеть.
– Как проходят эти занятия?
– Как правило, я отталкиваюсь от той аудитории, которая приходит, какой у кого запрос. Иногда это практические занятия, иногда я превращаюсь в диванного гуру. Раз в полтора месяца организовываем сеансы, летом провели турнир. Пытаюсь сделать еще одно место в Москве, куда люди могут прийти пообщаться. Во времена, когда я активно играл, ко мне нередко подходили любители шахмат и говорили: «Александр, вы интересный шахматист, в топе играете, но элита очень дистанцирована от простых людей. Мы не можем с вами просто пообщаться, узнать ваше мнение. Мы можем читать ваши примечания. Можем смотреть на вас, играющих на сцене, но у нас нет с вами живого контакта».
Это действительно минус, поэтому я всячески поддерживаю, когда организаторы турниров устраивают пресс-конференции, берут послематчевые интервью, проводят мастер-классы с юными шахматистами, просят шахматистов давать сеансы или участвовать в публичных мероприятиях. Я всегда за это и сам, по возможности, стараюсь участвовать. Как раз одна из идей открытых уроков – дать всем любителям шахмат возможность живого общения. Поэтому акцент на занятиях делаю не на систематизации и на изучении отдельных тем, а на том, чтобы каждый получил что-то по тому вопросу, с которым пришел.
Иногда задают настолько интересные вопросы, что мы по ходу начинаем вместе думать. И вдруг выясняется, что вопрос волновал одного, а интересно стало всем.
– Я слышал забавные истории, что приходили молодые шахматисты и задавали один и тот же вопрос: «Покажите шотландку с ходом h4». Обманывают?
– Не знал, что уже складывают легенды! Такого подхода, что если вы пришли ко мне на урок, то контргамбит Альбина теперь в вашем дебютном репертуаре, у нас нет.
У нас широкий диапазон тем для общения, и все решает аудитория в каждом конкретном случае. В 2017 году, когда занятия проходили еще в чайном доме Дао, на один такой урок пришел Ян Непомнящий. Пришел Ян, и ясно, что будет что-то особенное. Придут слушатели со средним уровнем 1900-2000, значит, будет совершенно другая тема, другая форма. Надеюсь, люди, которые ко мне ходят, в целом довольны.
– Замечательно. А комментаторское направление у вас продолжает сейчас развиваться?
– Это направление никак особенно не развивается. Позвали – комментирую, не позвали – не комментирую. Что касается канала, у нас получился экспериментальный проект.
– Да, я как раз это и имел в виду. Расскажите немного подробнее.
– Канал рассказывал о разных интеллектуальных играх, назывался MoroMind. Мы его с Женей Атаровым начали в Ханты-Мансийске здесь же ровно год назад в ноябре. Он просуществовал два с небольшим месяца, мы успели записать довольно много материала. Дальше наши взгляды на то, как развивать канал, кардинально разошлись, и работа прекратилась. Тем не менее, довольно много людей ко мне подходят, благодарят за материалы, просят возобновить канал, говорят, что было интересно. Даже здесь два участника финала обратились с таким вопросом. Чем больше я получаю ответной реакции, тем больше задумываюсь над тем, что в следующем году стоит все-таки в каком-то виде это продолжать.
– Сейчас YouTube – это бурно развивающееся направление, уже десятки людей рассказывают там про шахматы. Правда, среди них пока не так много настоящих профессионалов…
– Тема действительно востребована. К тому же мы делали не специализированный шахматный канал, а канал именно интеллектуальных игр, где помимо шахмат были и го, и бридж, и шашки. Это большой объем работы и информации. И в этой нише мы, по сути, были одни. Например, в январе 2019 года проходил матч на первенство мира по шашкам, но об этом не знал никто.
– А кто были его участники?
– Играл россиянин Александр Шварцман с представителем Голландии Рулом Бомстра (матч шел до трех побед, и победил Бомстра – ред.). Узнали об этом от Александра Георгиева, нашего выдающегося шашиста. Я с ним познакомился на Интеллектуальных играх в Пекине в 2012 году. Он, кстати, девятикратный чемпион мира, и об этом тоже мало кто знает. А в России мало девятикратных чемпионов мира. У нас два видео было посвящено этому матчу. Одна из идей нашего канала состояла в том, чтобы восполнить эти пробелы и рассказывать о значимых, интересных событиях, которые идут вне внимания основных СМИ.
Есть огромное количество турниров, которые совсем не освещаются, и людям кажется, что их просто нет. Я помню, на пресс-конференции напугал Леко, когда мы с ним играли матч в Абу-Даби. Мне задали вопрос: «Александр, вы сейчас мало играете. Чем вы занимаетесь, если не секрет?» Я сказал: «Сейчас, действительно, играю не так много. За последние два месяца я организовал два турнира, сыграл шесть и провел еще три сеанса одновременной игры». Леко на меня смотрит и говорит: «А где ты играл?! Я ничего не знаю!» Я ответил: «Петер, не волнуйся, тебе партии обязательно пришлю!»
– Александр, раз уж мы вспомнили интеллектуальные игры, невозможно не спросить: как ваши успехи в го? Продолжаете тренироваться столь же интенсивно, как ранее?
– Как я уже говорил, игра го для меня – это не начало нового профессионального пути, а эксперимент. Я хотел понять, до какого уровня могу дойти, если буду использовать все свои шахматные навыки подготовки, навыки анализа, принятия решений, соперничества за доской и так далее. В новой и, как мы знаем, одной из самых сложных интеллектуальных игр. Я принципиально почти не занимался с тренерами и много играл в Интернете.
– На сайте KGS Go?
– Не только. Я играл на Тайджеме, на Фоксе, даже на Бадуке – в общем, везде, где мог. В основном, был Тайджем, там я дошел до уровня виртуального 4 дана, но трудно сказать, о какой силе говорит эта цифра. Мне импонировала сама идея сражаться, в основном, против азиатов, они все-таки жестче играют. По своему подходу это похоже на алгоритм Альфа Зеро, то есть обучение с нуля путем многочисленных игр. Мне это было интересно.
За два года такого обучения я дошел почти до второго любительского дана. Это достаточно хороший итог,на этом я остановился. Начинать профессиональный путь, когда тебе сорок, и соревноваться с пятнадцатилетними про из Азии – в этом нет смысла. Но для себя я ответил на целый ряд вопросов и познакомился с удивительной культурой – миром го. Это же не только сама игра, это традиция, определенная культура и философия. Заодно разгрузил свои шахматные мозги, потому что за 25 лет профессиональной работы они «запиливаются» чрезмерно, и такое переключение оказалось очень кстати.
– Почему тогда выбор пал именно на го?
– Я выбирал между изучением языка и го. Начал и то, и то. Го увлекло больше.
– Кстати, го испытывает те же проблемы,что и шахматы? Скажем, читерство, переизбыток дебютных знаний?
– С дебютами, думаю, проблем пока не будет. Размер доски дает достаточно места как для творчества, так и экспериментов. С читерством мир го столкнулся совсем недавно, и сейчас там проходят все этапы, которые мы проходили в шахматах. Летом прошлого года мы записали видео для канала Московской федерации го о том, какие действия нужно сделать для того, чтобы помочь организовать эффективную борьбу против читеров на раннем этапе, используя опыт шахмат.
– Надо будет обязательно посмотреть.
– Надеюсь, оно еще есть. Я там подробно рассуждаю на эту тему. В го последние год-полтора – это достаточно серьезная проблема. Когда я начинал играть в 2016 году,атмосфера на турнирах была совсем иной. Телефоны на столе, планшеты, я с открытым компьютером сижу – обстановка немыслимая по меркам любого шахматного турнира. Но после матча,когда Альфа Зеро обыграла Кэ Цзе, все начало меняться. Это был май 2017 года.
– Кэ Цзе являлся номером один в мире?
– Да. Ли Седоль,c которым был сыгран первый матч в марте 2016 года, являлся игроком первой десятки, но пик его силы остался уже позади, он являлся номером один лет 8-9 назад. Создатели AlphaGo взяли легендарного игрока для первого матча и действующего номера один для второго. Ке Цзе вундеркинд, примерно как Карлсен у нас, игрок совершенно изумительной чистоты игры. Я так понимаю, если матч с Ли Седолем оказался шоком и все же оставил много вопросов, то матч с Ке показал всем точку невозврата и символизировал начало новой Эры.
– Ли Седоль же смог выиграть одну партию на финише?
– Да, окончательный счет 4:1, но самое главное, что партии и характер игры оставляли надежду. Тут он зевнул, тут, вроде, у него было лучше, здесь какие-то шансы и т.д. А в матче с Кэ Цзе возникало ощущение, что по асфальту проехался каток. Ощущение, что сколько бы они ни играли, будет только хуже. Как следствие этого началась очень знакомая нам гонка компьютерных вооружений, и топовые профессионалы теперь предпочитают тренироваться с новейшими версиями искусственного интеллекта, а не с коллегами по цеху. То есть они в начале нашего пути, и я думаю, что мир го будет переживать не самые легкие времена. Исторически в го очень многое держалось на авторитете и почитании топовых игроков. Сейчас это может оказаться иллюзией.
– Как некогда в шахматах!
– Статус лучших игроков примерно соответствовал статусу Сенсея. Это исключительно уважаемые люди, которые и в старости всегда в большом почете. Когда появились компьютеры, которые могут легко их обыграть, – удержат ли они этот статус, удержат ли они внимание аудитории, которая привыкла ждать от них некой вершины мастерства? Мне интересно, насколько долго устои и традиции го выдержат под напором машин; как говорят врачи, «понаблюдаем»!
– Раз мы обсуждали поднятие призов в ТОП-16, то каковы заработки профессиональных игроков в го? Какая там система турниров?
– Точно не знаю. Вроде, топовые профессионалы зарабатывали до недавнего времени в среднем миллион в год призовыми.
– Это в долларах, иенах или вонах?
– В долларах. В Азии много крупных корпораций, которых организуют элитные турниры с солидными призами. Первый приз может быть 200, даже 300 тысяч. Шахматам есть, куда стремиться!
– А в России и Европе?
– В российском го денег я не видел. В Европе ситуация лучше, но ненамного. Самым амбициозным ребятам надо пробиваться на азиатский рынок. И если совсем недавно это выглядело как mission impossible, то сейчас с появлением искусственного интеллекта я оптимистично оцениваю шансы на быстрое сокращение дистанции. Если, конечно, они смогут правильно адаптировать под себя те преимущества, которые дает всем использование искусственного интеллекта.
– Это как в шахматах, когда всего за какие-то 20 лет под напором компьютера фактически пала советская шахматная школа.
– Да, примерно то же самое я прогнозирую и в го. В этом вопросе у меня есть оппоненты, один из которых Александр Динерштейн – наш заслуженный игрок, многократный чемпион России и Европы. Если я говорю, что через 10-15 лет мы сможем бороться с азиатами, то он считает, что произойдет это далеко не скоро, если произойдет вообще. Я исхожу из шахматных реалий. Преимущество нашей советской школы казалось незыблемым, но как только компьютер появился у всех, мы неожиданно увидели, насколько быстро от этого преимущества почти ничего не осталось. И люди по всему миру могут при желании научиться играть хорошо.
Что логично. Есть клеточка, которая выросла на территории России, и клеточка, которая выросла где-то в другой точке земного шара. Почему мы считаем, что наша клеточка умнее и способнее, чем где-то еще? Никаких объективных, по крайней мере, известных мне биологических предпосылок для этого нет.
– Александр, давайте напоследок еще немножко о шахматах. У нашей игры какие дальнейшие перспективы? Вот Крамник предложил шахматы без рокировки. Вы за классику или за рапид?
– Я не верю в будущее классических шахмат, и чем быстрее мы перейдем на более быстрые контроли, тем лучше. Контроль, предложенный Олегом Скворцовым, – 45 минут на партию, кажется оптимальным. Жаль, что он не получил широкой поддержки. В модернизации правил шахмат я не вижу острой необходимости, но в целом я за любое разнообразие. Вместе с Марией Фоминых мы активно развиваем парные шахматы, провели 5 или 6 турниров. Один из них мы сделали в формате фестиваля.
– Целый фестиваль парных шахмат?
–Да. На площадке IT-компании «Акронис» в мае 2018 года решили сделать необычный формат. Один турнир – шахматы Фишера, другой по шведками, третий турнир по моим правилам. Все пара на пару.
– В чем они заключаются, ваши правила?
– Мои правила – пат равен мату, пешка может превратиться только в съеденную фигуру. Никаких дополнительных фигур нет. Нельзя, например, поставить второго ферзя. Когда я был юным, то любил играть по этим правилам. Я это к тому, что модернизация может быть разная. Можно играть без рокировки, как это предложил Володя.
Есть вариант, о котором мне рассказывал Ясер Сейраван и который развивают в Америке. Они играют в шахматы Капабланки. Доска такая же, но есть две дополнительные фигуры. Они изначально стоят вне доски и потом ставятся на первую свободную клетку. После того, как одна из фигур покидает начальную позицию. Скажем, у тебя конь пошел на f3, значит, освободилось поле g1. Через поле g1 у тебя эта фигура может войти в игру. Одна из фигур называется «сова», вторая как-то еще. Одна ходит как слон плюс конь, вторая ходит как ладья плюс конь. Вроде бы, эта разновидность шахмат была предложена еще Капабланкой в стародавние времена. И Ясер Сейраван – один из активных пропагандистов этого вида шахмат. С гордостью рассказывал, что обыграл в них Каруану, Накамуру и других топовых шахматистов.
– Это же мощные фигуры! Ходит, как слон плюс конь. Какая ее ценность? Она почти как ферзь?
– Да, сколько полей она бьет! Ясер мне показывал этюд из шахмат Капабланки, который он сам придумал. Насколько я понял, в Америке организовывали уже какие-то турниры. Я за то, чтобы мы экспериментировали и пробовали. Но и в наших классических, как ты видишь на примере этого турнира, мы способны сыграть много результативных и интересных партий. Если не соглашаться на ничью за первые 10 ходов!
– Александр, большое спасибо за интервью!
– Спасибо.
Командный чемпионат азиатских городов
