Человек Культуры с неповторимой улыбкой
Гроссмейстера, заслуженного тренера России Юрия Сергеевича Разуваева вспоминают его друзья, коллеги и ученики
Игорь Зайцев:
Это была очень яркая и, я бы даже сказал, во многих отношениях незаурядная личность. Ему, как истинному интеллигенту, была свойственна постоянная жажда обретения новых знаний. Получив добротное университетское образование (исторический факультет МГУ) и будучи уже сильным гроссмейстером-практиком, чье время по современным меркам, казалось бы, должно было целиком принадлежать шахматам, Юрий Сергеевич тем не менее постоянно стремился расширить круг своих познаний. Когда мне доводилось соприкасаться с ним поначалу в университете, затем на турнирах, а также на тренерском поприще (и таких встреч у нас с Юрием было великое множество), он всякий раз удивлял меня тем, что никогда не повторялся как собеседник и всегда открывался с какой-нибудь совершенно неожиданной стороны. Начитанность, разносторонность и степень его осведомленности во многих далеких от шахмат вопросах были поразительны. В разговорной речи и многочисленных статьях он умел придавать своим мыслям исключительную связность и образность.
Он был несравненным шахматным лектором: молодежь на его выступлениях была, как правило, заворожена силой его убежденности, непринужденной манерой держаться перед аудиторией и элегантной формой подачи материала. Весь процесс изложения темы протекал легко, красиво и увлекательно. По силе ораторского воздействия в шахматной среде его можно сравнить со знаменитым профессором Т.Н. Грановским. Наблюдая его, я много раз ловил себя на мысли, что распорядись судьба несколько иначе, из него мог бы получиться первоклассный дипломат.
Если говорить о его больших чисто шахматных достижениях, то специальной строкой стоит напомнить о том, что в отдельных областях (возьмем, к примеру, каталонское начало) он считался среди коллег чуть ли не лучшим знатоком в мире.
Но, думаю, в истории шахмат он запомнится прежде всего как взыскательный художник, сумевший броско использовать изобразительные возможности нашего искусства, и при этом соблюсти все пропорции, присущие гармонии взаимодействия фигур и шахматного пространства. Во всей его шахматной деятельности в первую очередь ощущалась преданность идеалам классики. Я имел возможность лично убедиться в этом, когда на одном из совместных сборов в Подмосковье добровольно вызвался помочь ему дописать несколько страниц из книги о творчестве Акибы Рубинштейна.
И эту любовь к наследию шахматных корифеев он, как тренер, прививал многочисленным своим ученикам. Вполне естественно поэтому предположить, что у такого творческого и талантливейшего человека, каким в нашей памяти останется Юрий Сергеевич Разуваев, окажется и большое число последователей.
Александра Костенюк, 12-я чемпионка мира:
29 декабря 2011 года, отыграв все свои многочисленные турниры, я позвонила Юрию Сергеевичу Разуваеву. Последние несколько лет наше общение ограничивалось нечастыми телефонными разговорами после турниров, но кто мог подумать, что этот наш разговор окажется последним... Закончив чемпионат Европы, 19 марта 2012 года я хотела вновь позвонить Тренеру, но решила отложить телефонный разговор до моего приезда в Америку. 21 марта, включив телефон после трансатлантического перелета, я узнала, что Юрия Сергеевича Разуваева не стало...
Юрий Сергеевич был Тренером и Человеком с большой буквы, и это чувствовалось во всем – в системном подходе к поставленным задачам, в организации работы, в анализе партий, в разговорах на любые темы. Все это делало общение с Юрием Сергеевичем особенным и непохожим на работу с другими специалистами. Юрий Сергеевич в нескольких словах мог объяснить самые сложные вещи. Он умел правильно настроить на партию, почувствовав мое состояние, и дать ценные рекомендации, учитывая не только шахматные возможности. Также Юрий Сергеевич очень верил в меня и мои шахматные способности, и это помогало работать и двигаться вперед.
Юрий Сергеевич отличался тем, что никогда не давал советов, которые невозможно было выполнить. Он прекрасно понимал, что я смогу сделать, а что мне будет не по силам, и советовал именно то, что может помочь в данной конкретной ситуации с учетом всех особенностей и нюансов. Поэтому все советы от Тренера, как шахматные, так и просто жизненные, были на вес золота и выполнялись беспрекословно.
Мы начали работать с Юрием Сергеевичем в конце 2004 года. Прежде всего, уделили внимание построению моего дебютного репертуара, но впоследствии много работали и над другими аспектами шахмат. Юрий Сергеевич умел найти новые идеи и планы в любом, самом популярном варианте. Меня всегда удивлял его взгляд на шахматы, умение найти потрясающие идеи почти в любой позиции. Поэтому анализ дебютных вариантов и разбор партий приносили очень много пользы.
Работа носила периодический характер, но именно благодаря этим сборам я стала по-другому смотреть на многие моменты шахматной борьбы и подготовки. В связи с рождением дочери я сделала перерыв в занятиях с октября 2006-го по октябрь 2007 года, и мне было очень важно, что Юрий Сергеевич согласился помогать мне сразу по моему возвращению в шахматы. С октября 2007-го по август 2008-го мы очень много работали над шахматами, и, безусловно, эта работа явилась основой моего хорошего результата на чемпионате мира в Нальчике осенью 2008 года.
Юрий Сергеевич много рассказывал про свою работу с Ботвинником и Карповым. Также любил он вспоминать и про «школу Разуваева», в сессиях которой в 1992 и 1993 годах мне довелось участвовать. Сейчас очень сложно вспомнить какой-то один совет, который я получила от Юрия Сергеевича. Вся работа с ним была особенной и всегда будет для меня одним из светлых периодов в моей шахматной карьере.
…Когда уходит человек, которого ты очень ценил и уважал, тяжело найти слова, чтобы выразить всю скорбь и боль. В сердце появляется пустота от того, что больше никогда ты не сможешь увидеть и пообщаться с тем, кто был тебе так дорог. Каждая встреча с Юрием Сергеевичем, каждый урок Тренера был большим событием для меня. Считаю, мне несравненно повезло, что на моем шахматном пути и в жизни повстречался такой Человек. Светлая Вам память, Юрий Сергеевич!
Чуть ниже привожу фрагменты из моей книги «Дневники шахматной королевы», где я вспоминаю о работе с Юрием Сергеевичем:
«В карьере, как и в жизни у каждого человека есть переломные моменты. Встречи и случаи, после которых все меняется. Сейчас, когда я оборачиваюсь на пройденный мною путь, мне кажется, что у меня было несколько таких моментов. Первый и самый главный, конечно, – когда папа решил заниматься со мной шахматами. В детстве, я уверена, у меня тоже было очень много ключевых моментов, о которых я не могу сейчас судить, поскольку тогда не особенно задумывалась над этим. Выступление на Всемирной шахматной олимпиаде в 1998 году тоже, безусловно, было одним из ключевых моментов в моей шахматной карьере. И 2004 год также стал очень важным для моего дальнейшего роста как шахматистки.
Возвращаясь с чемпионата мира в Элисте, в самолете по дороге в Москву я разговорилась с гроссмейстером Юрием Сергеевичем Разуваевым. Он сразу спросил, собираюсь ли я продолжать играть в шахматы и заниматься. Ведь после чемпионата мира-2001 прошло уже 3 года, а мои результаты и, самое главное, уровень игры с тех пор изменились не очень сильно. Здесь я должна отметить, что с Юрием Сергеевичем я была знакома очень давно. В 1992 и 1993 годах я несколько раз съездила в «Школу Разуваева», где с удовольствием слушала лекции Юрия Сергеевича и других гроссмейстеров, а также общалась со своими сверстниками, гоняла в футбол и в другие подвижные игры. Юрий Сергеевич долгое время работал и общался с патриархом советской шахматной школы – Михаилом Моисеевичем Ботвинником. Поэтому занятия в школе у Юрия Сергеевича были построены по той же схеме, что и уроки в школе Ботвинника. Эта школа, к сожалению, не просуществовала долго в те сложные годы. И была одной из последних Великих шахматных школ, которые так помогали юным шахматистам расти дальше и являлись важным звеном передачи опыта. Именно эту часть цепочки мы в начале девяностых на какое-то время потеряли, и сейчас шахматные результаты на детских турнирах дают знать об этом. В июле 2004 мы с Юрием Сергеевичем договорились о нашем сотрудничестве и после Олимпиады в Кальвии 2004 года провели первые сборы. Эти занятия, безусловно, были для меня бесценны. Не только из-за шахматных знаний, которые я получала, но также благодаря советам Разуваева, а также потому, что Юрий Сергеевич убедил меня в том, что у меня нет преград для того, чтобы достичь высокого уровня и успешно бороться в мужских турнирах. Эти слова столь уважаемого мной шахматного специалиста помогли мне тогда не закончить свою шахматную карьеру (мысли об этом, каюсь, уже начали появляться), а продолжить работу над самосовершенствованием...
.. После Олимпиады в Кальвии я провела первые тренировочные сборы с Юрием Сергеевичем Разуваевым. Первые сборы мы посвятили изучению Испанской партии – дебюта, который четыре года спустя помог мне стать чемпионкой мира. На этих сборах Юрий Сергеевич порекомендовал мне решать шахматные этюды вслепую. С тех пор меня редко можно было встретить без сборника шахматных задач. С 2004 года я перерешала более тысячи шахматных этюдов и стала большой поклонницей шахматной композиции. Особенно мне нравятся этюды-миниатюры, где минимальным количеством фигур на доске часто удается создать шедевры. Также после того, как я стала постоянно решать этюды, все перерывы, ожидания, перелеты, поездки перестали пугать меня – я открывала книгу и на несколько часов погружалась в решение задачи».
Евгений Бареев:
Он готовил чемпионов.
Шахматное чутье, чутье на таланты Юрия Сергеевича не подводило. Никогда. Он персонально занимался в школе В.В. Смыслова с Валерием Саловым перед тем, как тот выиграл кадетский чемпионат мира, для остальных читал блестящие лекции о позиционной игре и эндшпилях, основанные на партиях Рубинштейна. Мне и этого оказалось достаточно. Я выиграл десятки ладейных окончаний в карьере. Меня он, как когда-то не то Псахиса, не то Юсупова М.М. Ботвинник, записал в категорию неспособных. Я-то в душе всегда это чувствовал, но кроме него никто не решался это произнести вслух. Уже добивших значительных успехов, я поинтересовался, почему он сделал такой вывод. «Ну, ты же ни одного варианта в дебюте не мог запомнить, такие в шахматах не выживают», – был дан абсолютно точный ответ.
Он понимал Шахматы.
В одной из первых лиг чемпионата СССР, что проходила в Иркутске, я играл белыми, как мне казалось, с уже пожилым Юрием Сергеевичем, который, по возможности, заканчивал партии быстрыми ничьими. Он не хотел крови, я же боролся за выход в высшую лигу и считал себя обязанным непременно выиграть. Я оказался нелеп и беспомощен перед его простой и сильной игрой. После партии он чувствовал себя немножко виноватым, извинялся. Это тогда было непонятно, даже раздражало.
Он – человек Культуры. В очень широком смысле.
Не к кому-нибудь, надеясь услышать ответ, а именно к нему я счел возможным в свои двадцать обратиться со страшным, мучительным вопросом: «Зачем же Бог разрешил придумать столько религий, разъединяющих людей и ведущих к вражде?» Нет, он, конечно, не ответил на вопрос, горько усмехнулся и предложил прожить жизнь, чтобы попробовать самому найти на него ответ.
Он видел перспективу.
Существующая сегодня концепция региональных гроссмейстерских школ – идея Юрия Сергеевича. Когда он руководил детскими шахматами в РШФ, я обратился к нему с идеей восстановить старую систему и организовать для ведущих молодых шахматистов новую гроссмейстерскую школу. Он предложил мне ограничиться московским регионом и высказал мысль, что по России должно работать много специалистов, живущих в регионах, обладающих опытом и знаниями советской школы. К претворению его концепции в жизнь удалось приступить лишь недавно.
Он хорошо знал шахматистов и любил собак.
Ему были присущи удивительные человеческие, не шахматные качества – скромность, стыд, мягкий горьковатый юмор. Он избегал конфронтации, предпочитая уйти с дороги, нежели бороться с грубостью и напором. Лишь характерно покачивал головой, чуть артистично вздыхал и пожимал плечами: «Ну, что теперь поделать...»
Людмила Белавенец:
О Юрии Разуваеве у меня всегда будут только самые светлые воспоминания. Я его помню еще в юном возрасте, я ведь старше его. Тогда я уже была почти взрослой девушкой. Я, конечно, слышала всё время о том, что подрастает такой талантливый шахматист, от моего друга Владимира Николаевича Юркова, известного тренера, у которого он занимался. Владимир Николаевич всегда о нем, как и о многих своих воспитанниках, восторженно отзывался, считая его очень талантливым и перспективным. Юрий на всю жизнь сохранил уважение к своему тренеру, всегда называл его "Мастер".
Конечно, Юра оправдал надежды Владимира Николаевича, хотя в свое время избрал другую профессию, окончил университет. Но потом все-таки вернулся в шахматы, стал сильным гроссмейстером. Но я считаю, что его тренерская деятельность была как бы продолжением традиции Владимира Николаевича, ведь Юра стал тренером замечательным, выдающимся. Может быть, кто-то из воспитанников Юрия Сергеевича тоже изберет тренерскую профессию, и всё то лучшее, что унаследовал от него, не заглохнет. Ведь человек не умирает, пока его помнят. А Юрия Разуваева будет помнить огромное количество людей, детей, с которыми он работал, и его книги будут читать. Одним словом, человек этот будет долго жив.
Александр Никитин:
Во-первых, свои глубокие соболезнования вдове Наталье Петровне и Александру Юрьевичу, сыну незабвенного Юрия Сергеевича просили меня передать Борис Васильевич Спасский и его супруга Марина Юрьевна. Юрий Сергеевич бывал у них в доме в Париже, и встречи с ним свежи в их памяти до сих пор. Они скорбят вместе с нами.
Что касается моих чувств, то когда мне сообщили это страшное известие, то я был потрясен, хотя понимал, что в последние пару лет Юрий Сергеевич вел тяжелую, но неравную борьбу со своей страшной болезнью и держал оборону только благодаря своей жажде жизни. Однако слишком тяжелы были удары противника, и организм его не выдержал и прекратил сопротивление.
Преждевременный уход от нас великолепного гроссмейстера, тренера мирового уровня, необычайно талантливого педагога и просто удивительного человека стал огромной утратой для российских шахмат. Юрий Сергеевич учился тренерскому делу у великого М.М. Ботвинника и затем участвовал в огранке таланта молодого Анатолия Карпова, поставил чемпионскую игру Александре Костенюк, помог нашему Евгению Томашевскому стать гроссмейстером высокого класса с интересным почерком игры. Последние пять лет он много времени и сил отдавал работе с талантливыми детьми. При его непосредственном и активном участии была создана шахматная школа «Надежды России», собиравшая на свои сессии детей из разных уголков нашей страны. На последнюю сессию он собирался приехать сам, но не смог. Он интересовался, как прошло начало сессии, услышать о ее успешном окончании ему уже не довелось.
В эти же последние годы жизни Юрий Сергеевич очень сильно увлекся проблемой использования шахматных занятий с детьми не столько для воспитания из них чемпионов, накачивая их разнообразными шахматными премудростями, необходимыми для будущих профессионалов. Он обнаружил большой педагогический дар, сделав акцент на обучение талантливых детей умению думать, принимать самостоятельные решения, рассчитывать свои жизненные ходы, так же как они рассчитывают варианты на шахматной доске. Он мечтал, что сможет помочь им стать думающими и активными членами общества, а не послушными винтиками и умелыми потребителями. Я многое почерпнул из бесед с Юрием Сергеевичем, и его последняя задумка о воспитании умения думать заразила и меня. Я тоже решил сдвинуть акценты в моей тренерской деятельности и продолжить дело, начатое Юрием Сергеевичем. Это будет данью уважения и памяти моему коллеге. Юрий Сергеевич покинул нас, но дело его должно продолжиться!
Прощай, дорогой друг! Российские шахматисты сохранят о тебе светлую память надолго.
Сергей Яновский, гроссмейстер, заслуженный тренер России:
Последние годы мне посчастливилось много общаться с Юрием Сергеевичем, и на каждой встрече он продолжал поражать меня, раскрывая всё новые грани своего удивительно глубокого внутреннего мира, который был полностью переплетен с миром шахмат и их историей. Разуваев, друживший и сотрудничавший со всеми чемпионами мира, начиная с Ботвинника, да и вообще практически со всеми выдающимися шахматистами, с которыми жил в одно время, был связующим и цементирующим звеном вечно раздираемого противоречиями шахматного мира.
Именно к нему, имевшему в шахматном сообществе высочайший авторитет и безупречную репутацию, обращались за советом в сложных ситуациях коллеги со всех концов света, и он мгновенно вникал в суть обсуждаемой проблемы, находил интересные исторические параллели и предлагал решение, которое излагал с неповторимым, мягким юмором. Это решение воспринималось собеседником как единственно верное, и только одно оставалось непонятно – почему до его объяснений столь очевидные вещи не приходили в голову.
Он был Тренером от Бога, подобный тренерский талант состоит из стольких тонких компонентов, что, вероятно, уже не повторится. Его дар включал и удивительную интуицию, и блестящее понимание психологии, и энциклопедические знания, причем он знал не просто цепочки оптимальных ходов, а историю развития стратегических идей каждого варианта, умел подобрать каждому ученику оптимальный «дебютный комплект», исходя из индивидуальных черт характера и особенностей шахматного дарования. При подготовке он часто не только безошибочно угадывал, как отреагирует соперник на подготовленную схему, но и точно предсказывал характер последующей борьбы, так как досконально знал вкусы и нюансы психологии десятков сильных гроссмейстеров. Со стороны это часто воспринималось практически как ясновидение или волшебство. Таким он, вероятно, и останется в памяти многих: добрым, всезнающим Волшебником с неповторимой улыбкой…
Командный чемпионат азиатских городов
