19 ноября 2019

По следам Принса

Амстердамские заметки Дмитрия Дмитриева посвящены пути голландского гроссмейстера



Лодевейк Принс. Фото автора из музея М. Эйве в Амстердаме

 

В шахматном мире время от времени появляются книжные новинки. Какие-то книги проходные, какие-то можно просто один-другой раз пролистать, но есть и такие, которые известны во все времена и заслуженно входят в золотой фонд мировой шахматной литературы.

Такой, безусловно, являлась для целых поколений шахматистов книга «Баловень Каиссы», посвященная творчеству третьего чемпиона мира по шахматам Хосе Рауля Капабланки. Блестящий бестселлер, написанный двумя голландскими соавторами-гроссмейстерами Максом Эйве и Лодевейком Принсом. Если фамилия первого автора, экс-чемпиона мира доктора Эйве не нуждается в рекомендациях и известна широкому кругу русскоязычных читателей, то о втором - Лодевейке Принсе - следует рассказать особо. Тем более что для этого есть повод, пусть и печальный - 20 лет со дня смерти выдающегося голландского шахматиста, международного арбитра и журналиста.

 



 

Лодевейк Принс родился 27 января 1913 года в Амстердаме, в семье американского раввина, умершего, когда Лодевейк был еще ребенком. В детстве будущего шахматиста звали Салодье. Это уменьшительно-ласкательное от Саломон, имени, данного ему при рождении. Но сам Принс категорически отказывался считать себя евреем и, когда вырос, отрастил усы на французский манер, изменил форму носа и… свое собственное имя, выбрав из него средний слог, вследствие чего всегда подписывался: Лод. Принс. Именно под таким необычным сочетанием «Лод. Принс» он и стал известен читателям газетных и журнальных рубрик.

 



 

В шахматы он научился играть, когда ему было четыре года, причем самостоятельно. Впоследствии, если у него спрашивали, кто научил его игре, он отвечал, что его не учил никто, что научился сам. «Для меня это было так же естественно, как дышать или ходить», – добавлял он.

Его первые успехи можно отнести к 30-м годам XX века. Как это часто бывает в подобных случаях, дорогу к признанию юноше открыла победа над звездой. В сеансе одновременной игры чемпиона мира Александра Александровича Алехина Лодевейк победил «русского сфинкса» черными в следующем головоломном поединке.

 

А. Алехин – Л. Принс

Амстердам, 1933.11.06

Польская партия

 

1.d4 b5 2.a4 b4 3.e4 Bb7 4.Bb5 f5 5.exf5 Bxg2 6.Qh5+ g6 7.fxg6 Bg7 8.gxh7+ Kf8



9.hxg8Q+ Kxg8 10.Qg4 Bxh1 11.Bf4 Nc6 12.Ne2e6 13.Nd2 Qh4 14.Qg1 Bd5 15.0-0-0 Nxd4 16.Be5 Nxe2+ 17.Bxe2Qh6 18.Qg4 d6 19.Bxg7 Qxg7 20.Qxb4 a5 21.Qf4 Rb8 22.c3 Rf8 23.Qe3 Rxh2 24.Bf3 Rh3 25.Qe2 Rfxf3 26.Nxf3 Rxf3 27.Rxd5 Rxc3+28.Kd2 exd5 29.Qe8+ Kh7 30.bxc3 Qg5+ 31.Qe3 Qxe3+ 32.Kxe3 Kg6 33.Kf4 Kf6 34.Kg4 c6 35.Kf4 c5 36.Kg4 d4 37.cxd4 c4 38.Kf4 d539.Ke3 Kg5 40.Kf3 Kf5 41.Ke3 Kg4 42.f3+ Kg3 43.Ke2 Kf4 44.Kf2c3 45.Ke2 c2 46.Kd2 Kxf3 47.Kxc2 Ke4 0-1

 



Принс. Молодые годы

 

Лодевейк играл ярко, свежо и динамично. Может быть, он поддался духу времени? Ведь тогда Амстердам развивался семимильными шагами, но, несмотря на это, уже нес в себе некий мистический колорит «города контрастов». Голландский писатель Мак Герт в своей книге «Амстердам. Один город – одна жизнь» так описывает пейзажи голландского мегаполиса: «В те годы Амстердам жил динамичной жизнью большого порта и производил впечатление делового и активного города: сюда хотелось приезжать, здесь было интересно жить. В голландских фильмах 1930-х годов можно увидеть город на заднем плане: заполненный судами залив Эй, где видавшие виды грузовые корабли соседствовали с деловито снующими буксирами, выпускающими в воздух клубы черного дыма. Медленно ползущие по водной глади пузатые баржи обгоняли паромы, доставлявшие людей на насыпные острова залива. Герой фильма обычно стоял на палубе океанского лайнера, небрежно облокотившись на бортик, над его головой летали чайки, а в небо отовсюду поднимались столбы дыма».

Так или иначе, на игру юноши обратили внимание, и вскоре его пригласили в национальную сборную, за которую он впоследствии выступал на 12 Олимпиадах, завоевав на своей доске дважды серебряную (1939, 1950) и один раз бронзовую медали (1968).

Вот пример игры голландского маэстро за свою страну.

 

Х. Эневольдсен – Л. Принс

Дубровник 1950

Защита Грюнфельда

1.d4 Nf6 2.c4 g6 3.f3 d5 4.cxd5 Nxd5 5.e4 Nb6 6.Nc3 Bg7 7.Be3 0-0 8.Qd2 Nc6 9.0-0-0 a6 10.h4 e5 11.d5 Nd4 12.h5 Bd7 13.Kb1 Rc8 14.Bh6 Qe7 15. Bxg7 Kxg7 16.hxg6 fxg6 17.Qh6+ Kg8 18.Nh3 Bxh3 19.Rxh3 Qg7 20.Ne2 Qxh6 21.Rxh6 Nb5 22.Nc1 Nd6 23.Nd3 Nd7 24.Rc1 Rf6 25.Rh1 b5 26.f4 Nc4 27.g3 exf4 28.Bh3 fxg3 29.Bxd7 Rd8 30.Nc5 Rf2 31.Rhg1 Rdf8 32.Nd3 R2f3 33.Kc2 h5 34.Rce1 h4 35.b3 Nd6 36.Bh3 Rf2+ 37.Kc3 Rxa2 38.e5 Nf5 39.Bxf5 Rxf5 40.e6 Kf8 41.Nb4 Rf3+ 42.Kd4 Rd2+ 43.Ke4 Rf5 44.Nd3 Rdf2 45.Rc1 Re2+ 46.Kd4



46…g2 47.Rxc7 h3 48.Nc5 h2 49.Rxg2 Rxd5+ 50.Kxd5 h1Q 51.Rc8+ Kg7 52.Rc7+ Kh6 0-1

Особняком, конечно, в этом ряду стоит поездка на «арийскую» Олимпиаду в Мюнхен в 1936 году, где, как утверждают очевидцы, все было организовано превосходно, а немцы вели себя в высшей степени корректно. До поры до времени у Принса все было хорошо, и он даже давал сеансы одновременной игры и принимал участие в соревновании, но потом все-таки был вынужден уехать по «этническим соображениям». Хорошо знавший его известный шахматист и писатель Геннадий Борисович Сосонко спросил как-то Лодевейка о причине его поездки на данное соревнование, на что последовал мгновенный ответ:«Мне хотелось посмотреть на происходящее в Германии собственными глазами» (Г. Сосонко «Конь Калигулы»). Характерный штрих к портрету героя нашей статьи: любопытство, граничащее с безрассудством!

 

Другой его отличительной чертой был безукоризненный внешний вид, который не мог не запомниться всем, с кем он когда-либо встречался. В публикации «Вспоминая Принса» Геннадий Сосонко писал: «Все уже давно сидели в автобусе, нервно поглядывая на часы, когда,наконец, появлялся он. В элегантном пальто, английской фетровой шляпе, с зонтиком под мышкой и с пишущей машинкой в руках: помимо того, что он играл за команду, он был еще корреспондентом газет и журналов. Прибыв к месту игры, он тщательнейшим образом приводил себя в порядок и появлялся в зале в самый последний момент, нередко и через несколько минут после начала тура. Он любил, когда все взоры были обращены на него. Туалету он посвящал немало времени, и на столике его ванной комнаты, помимо различного рода кремов, притирок и одеколонов, можно было обнаружить ножнички для усов, щеточки и пилки для ногтей, не говоря уже о небольшом аппарате «искусственное солнце», который он всегда, чтобы кожа выглядела загорелой, брал с собой в дорогу… Безукоризненно одетый, прекрасно владевший основными европейскими языками и обладавший манерами, за которые не придется краснеть, он был, конечно, идеальной фигурой для переговоров со спонсорами».

 



 

В 30-е годы и сформировался его стиль, для которого были характерны экстравагантные, очень часто авантюрные идеи, блестящие комбинации, с которыми сочеталась, как ни странно, солидная эндшпильная техника. Кроме того, у Лодевейка был хорошо развит «инстинкт убийцы».Он всегда был заряжен только на победу: «Нет, – говорил он, – Нимцович не для меня. Этакий Тарраш XX века. Школьный учитель. Ласкер – другое дело. Выиграть! Победить соперника! Доказать, что ты – сильнее, а какими там ходами – неважно. У шахматиста может быть только одна цель: превзойти соперника, сидящего напротив. Как? Неважно. Победить его. Вот это – по мне! Я никогда не любил ничьих, особенно коротких. Для того ли ты садишься играть в шахматы? И никаких трюков. Однажды я играл в турнире, и перед последним туром гроссмейстер, чье имя я не хочу называть, спросил, сколько я ему обещаю, если он выиграет у моего конкурента. Я послал его подальше...»

Проблемы перед соперниками он начинал ставить прямо с дебюта, часто ошарашивая их теми или иными «неортодоксальными» продолжениями. Так, например, черными в сицилианской после 1.e4 c5 2.Nf3 он позволял себе время от времени ход 2…Qa5?!?«Я отдаю себе отчет, что эта идея не вполне корректна,– утверждал Принс, – и никогда не сыграл бы так против настоящего гроссмейстера, но против более слабых это превосходное средство, чтобы заставить их мыслить самостоятельно».

В дебютной теории шахматах он отметился вариантом, ныне носящим его имя. Встречающийся на самом высоком уровне и сегодня «Вариант Принса» возникает в Защите Грюнфельда после ходов 1.d4 Nf6 2.c4 g6 3.Nc3 d5 4.Nf3 Bg7 5.Qb3 dxc4 6.Qxc4 0-0 7.e4 Na6!? Необычный пируэт конем на край доски он практиковал еще до войны, выпустив в 1939 году книгу, где анализировал позиции, возникающие после этого хода. Конечно, не подозревая еще, что эта табия станет одной из важнейших в противостоянии Карпова с Каспаровым.

На Олимпиаде в Лейпциге (1960) он побеждал соперников одного за другим. В очередной партии было сделано только 11 ходов, когда его противнику впору было сдаваться. В ожидании ответа он, прогуливаясь по игровой площадке, повстречал Макса Эйве. «Лодевейк, – спросил Профессор, – как это тебе удается окрутить их так быстро?»

«Сам не знаю, – отвечал Принс. –Я думаю, они просто летят на огонь...»

В этой олимпиаде Лодевейк выступил очень достойно, набрав 9½ из 16, причем сыграл вничью с Тиграном Петросяном, удивив его нетривиальным дебютом Вересова.

 



На Олимпиаде в Лейпциге (1960).

 

За свою карьеру он побеждал в 15 турнирах, выигрывал отдельные партии у Эйве, Пильника, Тартаковера, Глигорича, Пирца, Россолимо и других сильнейших маэстро своего времени. Рассказывали, что перед партией с Принсом известный советский гроссмейстер Котов хорохорился (за два года до этого он легко обыграл голландца): «Я из этого Принса нищего сделаю!» – но…без звука проиграл, оставшись с запатованным конем на h8! Принс перевел партию из дебюта сразу в эндшпиль и победил, переиграв соперника на нюансах:

Л. Принс – А. Котов

Амстердам 1954

Индийская защита

 

1.d4 Nf6 2.c4 d6 3.Nc3 e5 4.dxe5 dxe5 5.Qxd8+ Kxd8 6.Bg5 Be77.Nf3 Nbd7 8.Bh4 c6 9.0-0-0 Ng4 10.Bg3 f6 11.Nh4 Nh6 12.e4 Bb413.Be2 Ke7 14.f4 exf4 15.Bxf4 g5 16.Be3 Ne5 17.Nf3 Nhg4 18.Bg1Be6 19.Nd4 Bxc3 20.bxc3 Nh6 21.Nxe6Kxe6 22.c5 Rhd8 23.Bd4 Nhf7 24.Rhf1 Ke7 25.Rf2 Rf8 26.Bh5 Nh8 27.Bxe5 fxe5 28.RfRxf5 29.exf5 Rf8 30.g4 b6



31.Rd6 Rf6 32.Rxf6 Kxf6 33.Kd2 Ng634.fxg6 hxg6 35.cxb6 axb6 36.c4 gxh5 37.c5 b5 38.gxh5 g439.Ke3 Kg5 40.Ke4 Kxh5 41.Kxe5 Kh4 42.Kf6 Kh5 43.a3 Черные сдались.

А вот еще один пример победы над «сильными мира сего».

 

Л. Принс – М. Эйве

Маастрихт 1946

Дебют Рети

 

1.Nf3 d5 2.g3 Nf6 3.Bg2 Bf5 4.0-0 Nbd7 5.c4 c6 6.cxd5 cxd5 7.Nc3 e6 8.Qa4 a6 9.d3 b5 10.Qc2 Rc8 11.Qb1 b4 12.Nd1 h6 13.Ne3 Bh7 14.Bd2 Bc5 15.b3 0-0 16.Qb2 Bd6 17.Rac1 Qe7 18.Rxc8 Rxc8 19.Rc1 Nb6 20.Rxc8+ Nxc8 21.Qc1 Na7 22.h4 Qd7 23.Bh3 Qb7 24.Ng4 Nxg4 25.Bxg4 Nb5



26.Bxh6! f5 27.Bh5 Nc3 28.Qe3 Qd7 29.Ng5 gxh6 30.Nxe6 f4 31.Nxf4 Bxf4 32.Qxf4 Nxa2 33.Qxh6 Qe7 34.Qxa6 Nc3 35.Qc8+ Kg7 36.Kf1 Bg8 37.Qg4+ Kf8 38.Qf4+ Kg7 39.Bg4 Nb5 40.h5 Na7 41.h6+ Kh8 42.Qd4+ Kh7 43.Bf5+ Kxh6 44.Qh8+ Bh7 45.g4 Nc6 46.f4 Nd4 47.Qxd4 Bxf5 48.gxf5 Kh5 49.Qe5 Qc5 50.f6+ Kh4 51.Qg5+, и черные сдались.

Кстати, Принс часто сопровождал Эйве в поездках по миру, невольно исполняя роль секунданта голландского чемпиона.

 



Эйве и Принс в шахматном клубе Манилы

 

Вместе с Эйве, в частности, Лодевейк принял участие в традиционном шахматном турнире в Гастингсе в 1945 году. Принс начал хет-триком – три из трех, выиграв в 3-м туре неплохую партию у сэра Джорджа Томаса.

 

Дж. Томас – Л. Принс

Гастингс 1945

Испанская партия

1. e4 e5 2. Nf3 Nc6 3.Bb5 a6 4.Ba4 Nf6 5.Qe2 b5 6.Bb3 Bc5 7.а4 Rb8 8. axb5 axb5 9. Nc3 0-0 10.0-0 d6 11. h3? (11.Кd5) 11…Nh5! 12.Nxe5 Nf4 13.Nxc6 Nxe2+ 14. Nxe2 Qh4



15. d4? (15. Nb8! Bb7 16 d3) 15…Qxe4! 16. Bd5? (16. Nb8 Bb7 17.Bf4 Rb8 18.dхc5 g5 19.схd6 gхf4 20. f3 Qd4+ 21.Rf2 c5! 22.c3! Qd6 23.Bd2) 16…Qxe2 17.dxc5 Bb7 18. cxd6 cxd6 19.Be3 Bxc6 20.Bxc6 Qxc2 21.Rfc1 Qxb2 22.Rab1 Qe5 23.Re1 b4 24.Ba7 Qa5 25.Bxb8 Rxb8 26.Rb3 Qc5 27.Bf3 g6 28.Rd1 Qc2 29.Rdd3 Re8 30.g3Re1+ 31. Kg2 Rb1 Белые сдались (В скобках варианты Принса).

Однако затем игра не заладилась, и, проиграв принципиальную партию будущему победителю турнира Савелию Тартаковеру, впечатлительный Принс отпал от борьбы за призы, оказавшись в нижней половине турнирной таблицы.

 



Таблица турнира в Гастингсе 1945 г.

 

Тем не менее, именно он в соавторстве с Г. Кмохом был редактором турнирного сборника этого соревнования.

 



 

Однако несмотря на то, что Принс играл очень прилично, профессиональным шахматистом Лодевейк становиться не хотел. «После двух-трех недель игры мне хотелось чего-нибудь другого, – сказал он как-то, – и если бы мне пришлось выбирать, шахматы на необитаемый остров я бы не взял. Наверное, это были бы ручка и бумага, чтобы писать книги, или какой-нибудь музыкальный инструмент».

В молодости он пробовал заниматься музыкой, одно время изучал медицину, но не окончил курс и после войны работал в информационном агентстве, затем в университете, занимаясь организацией различного рода культурных симпозиумов и конгрессов. Ему удавалось сочетать работу с игрой, шахматной журналистикой и написанием шахматных книг.

 



 



Книги Принса.



 

Порой удавалось создавать и замечательные шахматные партии! (В соавторстве, конечно). Вот несколько примеров вдохновенной игры голландского гроссмейстера.

 

Л. Принс – Д. Яновский

Марианске-Лазне 1948

Французская защита

 

1. e4 e6 2. d4 d5 3. Nd2 Nc6 4.Ngf3 Nf6 5.e5Nd7 6. c3 f6 7.Bd3 fxe5 8.Nxe5 Ndxe5 9.dxe5 Nxe5 10. Qh5+ Nf7 11.Bxh7 Be7 12.Nf3 Bf6 13.h4 e5 14.Bg5 Kf8 15.0-0-0 e4 16. Bxf6 Qxf6 17.Ng5 Nxg5 18.hxg5 Qf4+ 19. Rd2 Be6 20.Rh4 Qe5 21.g3 Ke7 22. Qe2 Qxg5 23.Qb5 c6 24.Qxb7+ Kd6 25.Rxe4 Rad826.Qb4+ c5 27.Qb5 Bd7 28.Qa6+ Bc6 29.b4 Rxh7 30. bxc5+ Kxc5



31. Rc4+! dxc4 32.Qxa7+ Kb5 33.a4#.Мат на доске!

 

Л. Принс – Г. Голомбек

Тренчьянске-Теплице 1949

Французская защита

 

1.e4 c6 2.b3 d5 3.Bb2 dxe4 4.Nc3 Nf6 5.h3 Bf5 6.g4 Bg6 7.QeQa5 8.Bg2 Nbd7 9.a3 0-0-0



10.h4 h5 11.g5 Nd5 12.Bxe4 Nf413.Qf3 Bxe4 14.Qxe4 e5 15.b4 Qb6 16.Nge2 Nxe2 17.Nxe2 f6 18.f4exf4 19.0-0-0 Bd6 20.gxf6 Nxf6 21.Qf5+ Kb8 22.Nxf4 Bxf423.Qxf4+ Ka8 24.Rhg1 Nd5 25.Qc4 Rhf8 26.Bd4 Qb5 27.Qxb5 cxb5 28.Rxg7 Nxb4 29.Bc5 Nd3+ 30.cxd3 Rc8 31.d4 b6 32.Re1 bxc5 33.Ree7 cxd4+ 34.Kb2 Rc5 35.Rxa7+ Kb8 36.Kb3 d3 37.Rad7 Rc4 38.Rb7+ Ka8 39.Ra7+ Kb8 40.Rgb7+ Kc8 41.Rxb5 Rff4 42.Rxh5 Черные сдались.

Л. Принс – Л. Рельштаб

Травемюнде 1951

Венская партия

 

1.e4 e5 2.Nc3 Nf6 3.Bc4 Nxe4 4.Qh5 Nd6 5.Bb3 Nc6 6.Nb5 g67.Qf3 f5 8.Qd5 Qe7 9.Nxc7+ Kd8 10.Nxa8 b6 11.d3 Nd4 12.Nh3 h613.c3 Bb7 14.Qxb7 Nxb7 15.cxd4 Qb4+ 16.Bd2 Qxd4 17.0-0 Bd6



18.Nf4 Na5 19.Be3 Qb4 20.Nd5 Qh4 21.Naxb6 f4 22.Rac1 Nc623.Nc4 Bb8 24.Bc5 f3 25.g3 Qh3 26.Nde3 d5 27.Bd1 dxc4 28.Bxf3Qd7 29.Rxc4 Nd4 30.Bxd4 exd4 31.Bg4 Qb7 32.Rxd4+ Ke8 33.Re1Rh7 34.Nf5+ Kf8 35.Rd8+ Kf7 36.Re7+ Kf6 37.Rf8+ Kg5 38.Rxb7Rxb7 39.Ne3 h5 40.h4+ Kh6 41.Be6 Черные сдались

В 1965 году Принс выигрывает чемпионат страны и становится чемпионом Голландии! Однако по-настоящему стать вторым шахматистом Нидерландов ему не удалось. Всему виной… Иоганн (Хейн) Доннер, которому Принс проиграл тренировочный матч. Тренировочным он был для Доннера, который должен был оплачивать «мастер-класс» соперника. Доннер убедительно выиграл 4,5:1,5. После матча они прервали какие-бы то ни было контакты и до самого конца жизни не разговаривали друг с другом.

 



 

Доннер часто подшучивал над Принсом. Наиболее характерный эпизод случился на шахматном конгрессе во время присвоения Лодевейку гроссмейстерского звания. Официально Принс стал гроссмейстером в 1982 году, когда ему было 69 лет. Принсу присвоили звание по совокупности успехов за достижения 50-х годов, и присутствовавший на конгрессе Доннер передал красочный отчет об этом событии: «При перечислении получивших гроссмейстерский титул я, как во сне, услышал вдруг: “Принс”. “Повторите, пожалуйста!” закричал я, почти теряя сознание, но слух меня не подвел: “Принс Лодевейк, Нидерланды”, прочитал вице-президент Европейской зоны еще раз. Последним, что я помню, было то, как я медленно соскальзываю со стула вниз... От мысли о том, что я теперь старейший гроссмейстер Голландии, а Лодевейк Принс самый молодой, можно зайтись от смеха».

Конфликт двух выдающихся шахматистов сказывался на командном духе других голландских гроссмейстеров, что часто приводило к потере важных очков. Характерный эпизод произошел во время матча Голландия – СССР на Олимпиаде в Хельсинки (1952). Наблюдая за беспомощной игрой Принса против Василия Смыслова и видя, как ход за ходом ухудшается его позиция, Доннер не мог сдержать радости.

«Вы посмотрите на Принса, он играет как начинающий! Нет, вы только посмотрите на его игру, он ведь не понимает ровным счетом ничего», – говорил Доннер членам команды. Они с Принсом давно уже находились в отношениях, которые в английском имеют название non-speakingterms, – т.е. попросту не разговаривали друг с другом. «Наш командный дух был подорван, и мы пришли в себя только спустя несколько дней», – писал тогда голландский шахматный журнал. (Г. Сосонко «Диалоги с шахматным Нострадамусом»).

В биографической книге, посвященной Доннеру, Александр Мюннингхоф подробно описывает конфликт выдающихся гроссмейстеров Нидерландов, что отчасти проясняет причины этого противостояния.

 



 

«Мало что раздражает больше, чем шахматист, которого долго называют подающим надежды. Сам Доннер тоже был совсем не рад тому, что не может крушить всех подряд на своем пути, как он надеялся. Он понял, что элемент неожиданности, которого еще было более чем достаточно в начале года в Бевервейке, теперь исчез, и то, что его место не занял убедительный титул гроссмейстера, заметно его тяготит. Несколько раз Доннер ведет себя откровенно грубо. Во время анализа партии против Россолимо, который непринужденно победил его с помощью красивой комбинации, он позволил себе подвергнуть сомнению мастерство своего противника, что навлекло на него холодный выговор от парижского грека. «Voyez, mongarçon (Видите ли, мой мальчик)» звучало необычайно пренебрежительно, но с сохранением стиля, чего определенно нельзя сказать о зарвавшемся Доннере. На партию против Тартаковера двумя турами позже Доннер пришел с опозданием на пятнадцать минут. Это совершенно не принято, особенно в партии со старым бойцом, завершающим карьеру. Тартаковер молча парировал удар, заставив Доннера ждать у доски пятнадцать минут после первого хода, когда он уже давно находился в игровом зале.

Теперь на сцене появляется Лодевейк Принс. Принса, конечно, не во всем можно назвать противоположностью Доннера, но в одном точно, а именно: в стиле и манере поведения. Принса невозможно было увидеть проявляющим невоспитанность или хвастовство, в грязном костюме или неопрятным, даже если, по рассказам, вы неожиданно натыкались на него в какой-нибудь дыре на Филиппинах.

Принс  джентльмен и хочет им быть. Доннер  закомплексованный мальчик из приличного общества, который хочет быть бунтарем. Оба играют в шахматы, и играют неплохо. Принс на четырнадцать лет старше, он уже занял видное положение как шахматист. Он уже много раз представлял Нидерланды в команде, в том числе на Олимпиадах в Стокгольме в 1937 г. и в Буэнос-Айресе в 1939 г. Его и Эйве уважают за границей больше, чем всех остальных нидерландцев: он говорит на нескольких языках, хорошо выглядит, умеет заводить контакты. Это становится заметно в его послевоенной деятельности. Принс очень активно занимается восстановлением прерванных войной контактов между шахматистами не только в Нидерландах, но и в других местах, например, в Англии. Он бесспорно лучший организатор из шахматистов, и это проявляется в числе прочего в проведении «Мирового турнира». Принс вернул к жизни Амстердамский фонд международных шахматных традиций (S. I. S. A.) и сделал председателем фонда господина Эверта Страта, ветерана шахматной журналистики, а сам возглавил секретариат. Грапперхаус стал казначеем, Кортлевер и Ван Стенис (последующий президент организации) вошли в фонд в качестве членов. Это был междусобойчик, маленький амстердамский кружок, но это сработало: государство, муниципалитеты и компании предоставляли благородной игре в шахматы субсидии и поддержку в те времена, когда слово «спонсорство» еще не было придумано. «Мировой турнир» первый конкретный результат всех этих усилий. В сущности, это турнир Лодевейка Принса.

С точки зрения шахматной техники в чистом виде Принс входит в первую пятерку Нидерландов, но можно представить, что придут более талантливые шахматисты. Доннер, возможно, как раз такой шахматист.

Не нужно быть хорошим психологом, чтобы представить, как прошли первые контакты между двумя такими яркими характерами. Это никак не могло закончиться мирно. Принс был для Доннера одним из препятствий прошлого, которое нужно было убрать с дороги. Однако одновременно с этим Доннер должен быть ему обязан, если не благодарен, за множество возможностей, которые Принс обеспечил для шахматного спорта, и не только на «Мировом турнире».

Благодарность по отношению к Принсу! Поэтому Доннер ведет себя на турнире настолько некрасиво, что это бросается в глаза. Принс наносит ответный удар в турнирном сборнике: «Если Доннер достигнет хотя бы половины того уровня, которого, по его мнению, он уже достиг, то его ждут очень значительные успехи». За этим следует длинный пассаж, в котором Принс в своем старательном стиле описывает сильные и слабые стороны Доннера. Рассказ кончается на положительной ноте: «Мне кажется, что помимо того, что Доннер– чрезвычайно сильный и многообещающий молодой шахматист, он обладает лучшим соревновательным настроем, который проявился в нашей стране за много лет».

Как нам представляется, несмотря на то, что Принс захвалил Доннера до небес, они находились в конфликтных отношениях. Нидерланды, особенно та их часть, которая играла в шахматы, были слишком маленькой страной для этих двух одиночек, которым в эти годы было не избежать друг друга, поскольку они должны были демонстрировать свое мастерство всего на 64 клетках.

Вот так и организовался матч между Доннером и Принсом, состоявшийся в скрипящем под грузом шахматной истории здании Национального шахматного союза в Гааге. Доннер выиграл первую партию 6 февраля 1951 года в эндшпиле, сначала неправильно оценив возникшее положение: у него был конь против пешки Принса. Очень щекотливая ситуация, если принять во внимание дальнейшее обвинение в адрес Принсав том, что тот не отличает коня от пешки. После этого соревнование приняло несколько хаотичный характер, где каждый играл, как бог на душу положит, но в решающие моменты Доннер добивался преимущества. Время от времени возникали разногласия, довольно быстро достигавшие точки кипения; например, после откладывания четвертой партии, когда Принс, надевая куртку, сказал: «Мне нужно еще кое-что посмотреть, но думаю, что я уже выиграл». Доннер посмотрел на соперника в немом недоумении: он как раз думал, что Принс чудом избежал проигрыша.

Партия закончилась ничьей, после которой господа соперники наградили друг друга нелестными характеристиками. Принс заявил, что Доннер ничего не понимает в ладейных эндшпилях, а Доннер сказал, что Принс за свои лишние пятнадцать лет шахматного стажа почти ничему не научился. Конечный результат 4½:1½ в пользу Доннера все признали несколько преувеличенным».

 

Пространный рассказ повествует нам о непримиримом противостоянии, в котором, со спортивной точки зрения, Доннер все же оказался впереди!

Так-то оно так! Но и сейчас в Голландии любят и помнят как Доннера, так и Принса! Автор этих строк в этом году посетил Амстердам и зашел на огонек в шахматный клуб на площади Макса Эйве.

 



 

Путь проходил через мост Иоганна (Хейна) Доннера



В самом клубе царила самая радушная атмосфера.







 



Мне показали музей истории амстердамских шахмат, где я познакомился с известным гроссмейстером и автором ряда изданий Иохананом Афеком,



угостили чашечкой кофе и подобрали мне ряд публикаций по истории голландских шахмат, после чего представилась возможность сыграть несколько легких блицпартий с местными любителями. Из уважения к «хозяевам поля» я белыми играл только дебют ванн Гетта (1.Nс3), а черными все время получались закрытые начала, на что я отвечал исключительно Голландской защитой.



Удалось на любительском уровне отстоять отечественные шахматные традиции, и в целом все получилось более чем хорошо!

 

Автор статьи сердечно благодарит Майю Шляхтер за переводы публикаций с голландского языка!