Мораль проста

Долетели хорошо, просто великолепно. А как прилетели – показалось, что Олимпиада уже началась и, кроме нас, по трапу сходит олимпийский чемпион. Столько народу пришло встречать.

Репортаж Ильи Одесского

На самом деле здесь всегда столько народу. А в курортный сезон особенно. Это водители-бомбилы, они тут работают целыми бригадами и образуют примерно три круга оцепления. Первый круг – когда только сделаешь шаг в здание аэропорта. Тут же подлетают, окружают и как наперсточники наперебой начинают приглашать:
– А кому до Сочи с комфортом недорого?!? Друг дарагой, садысьнипажалеешь!?!
Цены при этом ломят нереальные, дешевле в космос полететь. Никто, конечно, не соглашается, но это им и не нужно. Первая бригада просто обозначает потолок цен.Вторая бригада стоит на выдаче багажа. Цены на две копейки дешевле, и обхождение помягче. Тут могут клюнуть, но в основном все идут дальше, на выход. И уже на выходе стоит третья бригада, основная. Уже с полным уважением, дескать, мы оценили вашу стойкость, понимаем, что вы, зайчики, вот-вот от нас уйдете, и вот вам реальная цена.
После чего сбавляют еще пять копеек.Нас должны были встречать, и обещание свое сдержали. Табличка с надписью «ФИДЕ» небольшая, но уж больно народ возле нее приметный. Карпов, Гельфанд, Быховский Анатолий Авраамович.
Встаю четвертым. Тут же подлетает «друг дарагой», проговаривает свою скороговорку и вдруг видит Карпова.– Ты Карпов! – тычет бомбила пальцем в Карпова.
Мы дружно закивали головами.
– А ты Крамник, – показывает пальцем на Гельфанда.
Наши головы качнулись вправо-влево.
– Он Гельфанд, – сказал Быховский.
Мы опять закивали. Как немые. И правильно: тут слово сказать – себе дороже.
Взяли багаж, проходим второй круг оцепления. Опять какой-то местный перец подлетает к Карпову.
– Ты Карпов!
Нет возражений.
– А я тоже шахматист, – и, не дождавшись одобрения, продолжает, – хороший шахматист! Я чемпион мира среди неграмотных!
Карпов улыбается. По всему видно, что он привык к таким чудакам. Знает, как себя с ними вести. Я рассказывал читателям: когда прибыли на Югорскую землю, в аэропорту к Карпову тоже подлетел один такой, потребовал объяснений, почему советская шахматная школа утратила свои лидирующие позиции. Еле оттащили. Очень энергичный был мужчина, все требовал Анатолия Евгеньевича к ответу.Идем на выход. А там небольшой такой коридор, обычно он забит доверху, а сейчас пусто. Только в центре стоят двое, выясняют отношения. Судя по разговору – конкуренты. Один другому говорит:
– Ты что делаешь!
Второй говорит:
– А что я делаю?
И рукой так: пять пальцев правой руки собрал в жменю, как будто плов кушает, и перед носом первого машет.
Тот тоже машет. На крик перешел:
– Ты своих людей где поставил? Везде поставил! А мы как договаривались?
Второй тоже уперся. Кричит:
– Они мои племянники!
Первый кричит:
– Что, все племянники?
И тут второй, видимо, понял, что на них все смотрят. Резко сбавил тон и явно на публику, чеканя каждое слово, произнес:
– Да. Все племянники!
Я сразу вспомнил «голубого воришку» Альхена из «Двенадцати стульев». У того, правда, на попечении были не племянники, а сироты.В общем, вышли за оцепление. Там нас уже ждали Грищук и Иордакеску. Виорел приехал помогать Гашимову. А Саша Грищук, судя по всему, приехал без секунданта.Погрузились, поехали. Но ехали недалеко, до международного терминала. Дело в том, что с недавних пор в сочинском аэропорту приземляются самолеты из Вены, и голландцы, конечно, выбрали этот рейс. Смотрим на них из окошка – мама дорогая! Герт Гийссен, главный судья, все еще ходит с палочкой (он, если кто не помнит, сломал ногу на Сивцевом Вражке, когда судил прошлогодний Мемориал Таля). Но теперь и Пит на костылях! Прямо инвалидная команда.«Пит» – это Пит Доггерс или Доджерс, не знаю, как правильно. Пишется «Doggers». Он от сайта fide.com, будет обеспечивать всякие трансляции помимо онлайна.Если кто смотрел из Баку пресс-конференции на английском языке, интервью, вообще всякие наговорочки не по-русски – это Пит со своей камерой.И вдруг он на костылях. Я, конечно, ляпнул: «Вот и Пит нашел свой Сивцев Вражек!» Шутка, что и говорить, с «душком». Но близко к истине: оказалось, что причина травмы – увлечение маунтинбайком. Это такой горный велосипед. А где гора – там и овражек. В общем, от души желаю Питу, чтобы все поскорей зажило, чтобы косточки срослись как надо. А профессиональным обязанностям травма не должна помешать. Камера ведь на треноге стоит.Герт и Пит (справа): «Где наша не пропадала!» Разместились. Побросали вещи – скорей на море. Даже не потому, что потом времени не будет. А просто – хотя и к вечеру дело идет, и уже почти шесть часов, а солнце все равно шпарит так, что мало не покажется. Тридцать градусов есть точно, а скорее всего – и побольше. Так что все – на пляж!В восемь вечера – открытие. Речей было не много, не мало – в самый раз. Починок говорил очень эмоционально. Он бывший министр, а сейчас, я так понял – сенатор, член совета Федерации. Он говорил: «Что такое? Не понимаю. В Интернете миллионы пользователей играют в шахматы. И в Австралии, и где угодно каждую секунду затевается какая-нибудь партия. В блогах только и пишут – шахматы, шахматы, шахматы. А в «реале» шахматы никак не займут того места, которого заслуживают». И в конце выразил надежду, что все вот-вот изменится. А в 2014 году в Сочи шахматы вообще войдут в олимпийскую программу.Карпов в своей речи Починка поддержал, но осторожно. Говорит, есть еще проблемы. Не так-то просто войти в олимпийскую семью. А вот в Пекине в этом году уже после олимпиады пройдут всемирные Интеллектуальные игры. И там будут представлены шахматы. И если все пройдет удачно, то дальше вроде как появляются шансы…
«Так что, если кто будет свободен, – заключил Карпов, – приезжайте, поддержите». Тут я не очень понял. Поддержать в качестве кого? Если в качестве участников, то вроде бы программа уже расписана, и места для участников все заняты. В качестве зрителей? В Пекин? Ну… не знаю.Илюмжинов развил тему. Напомнил, что в олимпийской хартии четко прописано: чтобы вид спорта считался зимним, он должен пройти либо на льду, либо на снегу. «Но, думаю, ради такого дела шахматисты согласятся сыграть по олимпийским правилам», – то ли в шутку, то ли как сказал президент ФИДЕ.Еще бы. Когда за окном уже смеркается, а жара и духотища все равно неимоверная, любой зароется в снег по самую макушку. Но ближе к зиме число желающих, думаю, поуменьшится.А зам. главы администрации Сочи сказал просто. Всем здоровья, всем счастья. Участникам – побед и хорошего настроения. Пожелал, чтобы турнир остался в памяти по-доброму. В конце добавил:
– А все-таки хочется, чтобы турнир внес что-то новое в шахматную теорию. Какой-нибудь… какой-нибудь, – тут на секунду замешкался, видимо, подбирая выражения, – какой-нибудь «сочинский эндшпиль!»Все восприняли этот наказ с улыбкой.Вышел к микрофону главный судья Герт Гийссен. Пошутил что-то насчет игры сборной Голландии. Я сразу смекнул, в чем тут дело. Значит, жеребьевка будет на футбольных футболках! И точно: участники, все равно что члены футбольной команды, один за другим поднимались на авансцену и получали футболки с номерами на груди и на спине.Каждый вел себя по-своему. Левон Аронян, получив девятый номер, согнул руку в локте и сделал длинный выпад – как будто уже забил гол. И для пущей агрессивности несколько раз повторил: «В атаку! В атаку!»Вугар Гашимов, достав футболку с якобы несчастливым номером 13, был абсолютно невозмутим. Казалось, достанься ему в довесок к футболке еще и черная кошка – он бы и тогда не поморщился. А Василий Михайлович Иванчук, получив вроде бы совершенно нейтральный порядковый номер 8, круто развернулся и стал напряженно смотреть вдаль. Как будто восьмому номеру непременно соответствует какой-нибудь дебют или даже первый ход, и он теперь пытается этот ход вспомнить.Время шло, а первый номер все еще оставался неразыгранным. Еще только двое не отметились выходом на сцену: Свидлер и китаец Ван Юэ. Я не сомневался, что футболка с номером 1 уйдет к Петру. Зря, что ли, он на футбольном матче в Баку неустанно отрабатывал навыки вратаря? И точно: в турнирной таблице первую строчку занял именно Свидлер. Не знаю, правда, добрая ли это примета. Но, уж, думаю, точно не злая.Кстати, о Баку. Если помните, именно там в мае проходил первый этап Гран-при. И – к гадалке не ходи – все, конечно, станут сравнивать, как организовали турнир в Баку и как здесь, в Сочи. Хотя, на мой взгляд, сравнения заведомо хромают. Потому что в Баку турнир был явно событием общенационального масштаба. И подготовочка, соответственно… будь здоров, какая! В Сочи, думаю, все будет немножко камернее, по-домашнему. И, кстати, если так и случится, мой голос только «за». Потому что в Баку, при всем уважении к организаторам (они действительно подготовили и провели турнир блестяще, на самом высоком уровне), некоторые вещи были, как бы это сформулировать… рассчитаны на больший масштаб события, чем это имело место на самом деле. Взять хотя бы эти бесконечные пресс-конференции на английском языке. В зале – полтора человека, сносно говорящих по-английски. Игроки понуро жуют свою жвачку: «Рук ди севен, рук ди фри. Чек-чек» и т.д. Все ждут, когда это закончится. И как только, так сразу какой-нибудь местный журналист поднимает руку для вопроса: «Скажи, пожалуйста, что было бы, если бы ладья пошла на d7?» Игрок, тяжело вздохнув, начинает то же самое объяснять по-русски…В общем, если какие-то вещи будут упрощены, приближены к реальности, думаю, всем станет только легче. Что касается интриги… Конечно, есть темы для «вершков».
Сможет ли Иванчук, после осечки Карлсена, первым добраться до вершины 2800 «над уровнем моря»? Сможет ли Гашимов повторить или хотя бы приблизиться к тому результату, что был показан на первом этапе Гран-при? Насколько хорош будет китаец? Насколько высоко поднимется Грищук (Камский, Свидлер, Яковенко и т.д.)?
Но мне кажется, что самая острая интрига, особенно на первых порах, касается не «вершков», а «корешков». Где аутсайдеры, грубо говоря? 14 участников, 13 туров – слабо верится, что такую длинную дистанцию все пройдут вровень. Кому-то судьба отвалиться, но кому? Одну фамилию, взглянув на список участников, можно, пожалуй, поставить в конец пелотона. Поразмыслив, туда же можно отправить еще одного. А еще? Все эксперты, с которыми в кулуарах обсуждал тему аутсайдеров, не берутся давать прогноз. Состав сильный, и у кого не пойдет игра, пока предсказать невозможно.Жеребьевка закончена. Время фуршета… Но организаторы приготовили сюрприз: концерт ансамбля казачьей песни. На сцену поднялись балалаечники, аккордеонист и много-много девушек в одеждах замужних казачек. Елки зеленые, подумал я, все пропало. Нас ждет самодеятельность.Оказалось, ничего не пропало. Все получилось просто замечательно. Первые номера программы еще туда-сюда, а чем дальше, тем больше за душу брало. Что за прелесть эти песни! Каждая есть поэма. Особенно запомнилась песня с рефреном «рано или поздно мы все умрем». Почему-то она пелась особенно громко, задорно,
под самую веселую музыку. Не знаю, народные ли в ней слова, но если да, то, наверное, в этом заключается какая-то мудрость. Так и надо об этом петь, так и надо к этому относиться. Нет? А завершился концерт номером, в котором сначала все идет тихо-мирно, потом постепенно музыка сваливается в какую-то плясовую, а потом девушки просто пошли по рядам, выбрали себе кавалеров, вывели их на сцену – и все стали плясать вместе! Плясал Виорел Бологан. Плясал Карпов Анатолий Евгеньевич. А лучше всех плясал Иван Чепаринов. Все-таки позитивный он парень, я это еще в Баку понял. Вышел на сцену, нимало не смутясь, выбрал себе самую красивую казачку – и так сплясал! Молодец, я таких ребят всегда уважал.Концерт подошел к концу. Грянули аплодисменты. Всем очень понравилось. Уж на что особые люди шахматные профессионалы, но тут их сердца растаяли. Гостей попросили на фуршет. А участников попросили остаться. Я послушно вышел. А Марк Глуховский остался. И сделал следующее фото (как, впрочем, и все остальные снимки тоже).Потом все пошли на фуршет. Я наконец-то познакомился с Левоном Ароняном. У нас нашлась общая тема для разговора. Левону нравятся стихи Арсения Александровича Тарковского. А я когда-то писал диплом по творчеству этого замечательного поэта. Правда, давно это было – 13 лет назад. Но какие-то крохи еще помню.«Если правду сказать, я по крови – домашний сверчок.
Заповедную песню пою над печною золой.
И один для меня приготовит крутой кипяток.
А другой для меня приготовит шесток золотой…»
Левон тоже прочитал – свое, любимое. Потом я начал строфу из стихотворения «Жанна д’Арк» – Левон подхватил, мы стали наперебой цитировать на два голоса:«Ах, Жанна, Жанна, маленькая Жанна!
Пусть коронован твой король – какая
Заслуга в том? Шумит вечерний дуб,
И что-то голос говорит, а ты
Огнем горишь в рубахе не по росту…»
Вокруг пьют, едят – мы стоим как девочки, стихи друг другу читаем. Потом опомнились – еды уже нет, и людей не так много осталось…
Открытие завершилось тихо. Мы договорились, что продолжим беседу в бассейне. К нам присоединился старший брат Вугара Гашимова – Сархан. Вернулись в гостиницу переодеться – и вниз, в бассейн. Плавали полночи, болтали.Левон, я так понял, киноман. Я раньше был киноман, да весь вышел. Про прежние фильмы еще могу поддержать разговор, а нынешние корифеи – уже темный лес. Но Левон и старые фильмы любит. Взгляды на Вуди Алена и Альфреда Хичкока у нас совпали – великие режиссеры, у которых, однако же, случались и неудачи. А во взглядах на континентальное европейское кино мы кардинально разошлись. Левон тяготеет к итальянцам, я – к немцам. Левон говорит, «Горькие слезы Петры фон Кант» Фассбиндера – скучное кино, а для меня это один из любимейших фильмов. А Левон говорит, что если один из любимейших, то какая в нем мораль? А я говорю, что никакая. Тогда Левон сказал, что он – человек простой, и что в фильме обязательно должна быть мораль.Он еще несколько раз повторил: мораль, мораль… У меня на языке вертелась цитата из Петра Мамонова:
– Какая мораль, когда вишня растет, а у меня в багажнике еще есть немножечко винца?Но вслух не сказал. Зачем уж так-то расхолаживать человека. Завтра первый тур все-таки.