Сказание о Саиджоне

В своем эссе, впервые опубликованном в «64» № 10/2013, гроссмейстер Булат Асанов восстанавливает имя достопочтенного человека

Если быть точным, по паспорту его именуют Саидали. Может показаться, что это непринципиально, поскольку многие называют его просто Саидом. Но и в среде тех, кто предпочитает именовать нашего героя согласно официальной версии, бытуют некоторые сомнения и разногласия.

Во всяком случае, я много лет зову его Саиджоном. Это известный гроссмейстер, серебряный призер Всемирной шахматной Олимпиады 1992 года. Заслуженный спортсмен Республики Узбекистан. И просто отличный парень. Он обладает добрым нравом и отзывчивым сердцем. Честен до тошноты. Неприхотлив в быту и еде. Хороший товарищ. Наверное, многие из этих качеств у него врожденные.

Саиджон одинаково хорошо владеет русским и родным узбекским. Что-то приобрел в семье, что-то в школе, что-то в шахматном кружке. Немалому научился в армии. Служил Саиджон в Ленинградском военном округе. С армией у него связаны светлые воспоминания – и это несмотря на то, что в первый же день службы он получил… В общем, влетело ему от «дедушки»-узбека, к которому обратился как к земляку. В армии субординацию никто не отменял. Позже была служба, даже и хлеборезом. Это счастье трудно передать словами. Наряду с каптерщиком, писарем, поваром, библиотекарем и водителем командира части хлеборез составляет армейскую элиту. Это почет и уважение, и не только солдатских масс. В ведении хлебореза, помимо хлеба, есть и масло, и сахар. Одно только упоминание о сахаре всегда вызывает сильнейшее желание им обладать. Сладкого служивым особенно недостает.

Увы, как это часто бывает, счастье было недолгим. Но даже потерю поистине хлебной должности Саиджон пережил на удивление легко, чем вызвал заслуженное уважение сослуживцев. Выручила тяга к прекрасному. Увольнительные он проводил в музеях, парках и дворцовых ансамблях, коими так богаты пригороды Ленинграда. Два года прошли незаметно, и даже получив документы, новоиспеченный дембель не спешил покинуть расположение части. Только на тридцатый день старшина уговорил его уехать домой: «Понимаешь, старик, койка твоя занята, да и на довольствии тебя уже нет».

Таков был молодой Саиджон. Он поведал мне свою солдатскую жизнь в более зрелые годы, и я оценил доверие. Посторонним ведь подобные вещи не говорят. Прошло немало лет, и случилось нам вместе быть на турнире, по завершении которого состоялся банкет. С банкета наша небольшая компания плавно переместилась в гостиничный номер. Тут-то и берет начало история, связанная с именем Саиджона.

Я и мои приятели Виталик и Шухрат обратили внимание на то, что имени Саиджон должно предшествовать еще что-то. Разнообразные приставки «аль» и «ибн», а также другие, не менее важные индикаторы, связанные с профессиональной деятельностью и положением в обществе. В ходе небольшого расследования выяснилось, что Саиджон является уроженцем города Чирчик, а имя его отца – Юлчи, что в сумме дало начало имени: Саиджон-ака (ака – почтительное обращение к старшим), ибн Юлчи, аль-Чирчики. Это была только основа – начинать с имени высокая комиссия сочла неприемлемым, когда дело касается настолько почтенного человека. В перерывах между тостами кое-что выкристаллизовалось – достопочтенный Саиджон-ака, ибн Юлчи, аль-Чирчики.

И всё равно чего-то, на наш вкус, не хватало. Следовало найти еще одно недостающее звено, профессиональное. Может быть, усто (учитель, наставник)? Имя становилось всё более благозвучным – Достопочтенный усто Саиджон-ака, ибн Юлчи, аль-Чирчики. Но всё равно ощущение незавершенности картины не проходило. Между тостами мы вспомнили о стремлении его к красоте во всем. Пригодилось и тогдашнее местожительство – город Наманган. А это Ферганская долина (она же золотая). Поэт из Ферганской долины? Не звучит. Вернее, звучит, но как-то приземленно. Лучше – певец золотой долины. По-узбекски – шоир алтин води дан. Попробуем снова. Достопочтенный усто Саиджон-ака ибн Юлчи, аль-Чирчики, шоир алтин води дан.

Всё вроде бы замечательно, но, тем не менее, оставалась какая-то недоговоренность. Конечно же, не хватает социального положения! Герой наш живет на земле. Домовладелец. Огурцы, помидоры свои. Долго перебирали подходящие случаю сословия и титулы, но только поутру отыскалось нужное. На следующий день счастливый обладатель восстановленного имени заставил меня несколько раз именовать его по полной программе: Достопочтенный усто Саиджон-ака ибн Юлчи, аль-Чирчики, шоир алтин води дан, эсквайр. В заключение эсквайр попросил меня сделать визитку с его полным именем. Засим и расстались.

P.S. Увы, визитку заказать я так и не сподобился. О чем, встречаясь на шахматных перекрестках с гроссмейстером Юлдашевым, всякий раз искренне сожалею.