Вадим Звягинцев: Почему я должен чувствовать себя мастодонтом?
Обладатель Кубка России-2011 Вадим Звягинцев – один из самых интересных и оригинальных шахматистов современности. К сожалению, крайне ранний рейс из Магнитогорска в Москву не позволил «по горячим следам» подробно пообщаться с победителем турнира, но спустя несколько дней нашему корреспонденту Дмитрию Кряквину удалось нивелировать это упущение
Мне крепко врезалось в память, как в партии с Петром Киряковым Вадим белыми во французской защите с 2.d3, к изумлению соперника, сыграл h2-h4, а потом Лh3-g3! И это при том, что легкие фигуры белых в большинстве своем еще находились на начальных позициях... Кто еще сейчас, в эпоху всезнающей теории, «Рыбки» и «Гудини», мог бы себе такое позволить? А ведь были и другие парадоксальные маневры: второй ход конем на а3 в сицилианской защите, реабилитация королевского гамбита... Итак, беседа с человеком, который не только умеет мыслить, но и мыслит нестандартно.
– Вадим, еще раз поздравляю с победой! Помню, еще год назад ты говорил, что очень серьезно настраиваешься именно на игру в Кубке. Считаешь это соревнование не менее важным, чем цикл чемпионата России?
– Конечно, Кубок России нельзя сравнить с чемпионатом. Тот турнир – совсем другого порядка. Но с точки зрения спортивной борьбы Кубок довольно важен, и победа в нем почетна.
– Если она почетна, то почему не так много шахматистов с высокими рейтингами приняло участие в этой борьбе?
– Это не совсем так. Просто некоторые сыграли слишком мало этапов и не смогли отобраться. Ведь чтобы сильному шахматисту гарантировано выйти, надо хотя бы несколько отборочных этапов сыграть.
– Но ведь тебе хватило двух?
– Это очень большая удача. Особенно ввиду того, что второй этап я плохо начал. И когда играл этапы, то совершенно не рассчитывал отобраться в финал!
– Но ты же завсегдатай Кубка? Выступал почти во всех турнирах, начиная с самого первого! Неужели не обидно было бы пропустить такой турнир? Почему же так поздно включился в отбор?
– В следующем году, возможно, буду играть и в других этапах, а в этом хотел сыграть именно в Питере.
– Почему?
– Близко от Москвы, удобно добираться, и там всегда очень высокий уровень организации.
– Может, дело еще в том, что выступаешь за команду северной столицы? (В этом году в составе клуба СПБШФ Вадим Звягинцев стал обладателем Еврокубка – Ред.)?
– Это само собой, но меня всегда привлекал Мемориал Чигорина именно хорошей организацией.
– Мне всегда казалось, что человек с рейтингом порядка 2700 имеет не так много турниров в году. Почему бы не использовать этапы Кубка в качестве дополнительных стартов?
– В этом плане лучше иметь 2690, чем 2710. Человеку за 2700 в опенах вообще играть противопоказано, так как он из этой группы немедленно вылетит. У меня 2700 не было, поэтому трудно что-то об этом говорить на основании личного опыта. Но по наблюдению за коллегами мне кажется, что ситуация именно такая.
– Это сегодняшняя проблема гроссмейстера с «переходным» рейтингом, или она существовала всегда? Скажем, 10-15 лет назад?
– Сейчас началось серьезное оживление шахматной жизни, причем именно в России. Много турниров, причем большинство из них – очень хорошие. Про ситуацию 10-15-летней давности нельзя говорить в общем – там были разные периоды. В какой-то момент в 90-е был подъем, а потом резкий спад. Поэтому в этом вопросе надо детально разбираться. Был такой же Кубок, отборы, этапы, потом все сошло на нет.
– За долгие годы мы привыкли к тому, что Звягинцев – оригинальный игрок, может удивить ходом 2.Ка3 в сицилианской защите, королевский гамбит сыграть… Почему в Магнитогорске мы ничего подобного не увидели?
– В 2007 году я очень успешно выступал в Кубке России, вышел в финал. Вероятно, это был один из лучших моих турниров. И там я играл в очень интересные, содержательные шахматы. Но финал, тем не менее проиграл… Совершенно заслужено проиграл Артему Тимофееву. В некоторых соревнованиях получается играть в интересные шахматы, в некоторых нет. Здесь я выиграл, но играл суховато. Это я признаю.
– А с чем в это связано?
– Вот, самая первая партия – с Алексеем Польщиковым, магнитогорским шахматистом: я играл черными, была очень интересная борьба, но я допускал в ней серьезные ошибки. Стоял подозрительно; не безнадежно, но почти безнадежно. Вследствие этого я понял, что нахожусь не в самой лучшей форме, и мне противопоказано идти на такие позиции.
– И что, не было соблазнов? Вот, я видел, у Звягинцева новый гамбит появился: 1.e4 c5 2.Kf3 e6 3.b4!?
– Со мной в Паульсена никто не пошел. Соблазны были… Но после «веселой» игры с Алексеем Польщиковым я решил, что хватит.
– Ну, Польщикова и Бочарова ты все же уверенно прошел, а что скажешь о матче с Коваленко?
– Там я черными очень основательно перепутал в дебюте и получил безнадежно. Может, он играл не лучшим образом, но эта безнадежность сохранялась долгое время. Мне в той партии очень сильно повезло; наверное, это один из немногих таких моментов в турнире, но повезло очень сильно.
– Меня очень сильно удивило то, что с тобой – признанным специалистом в области эндшпиля – и Коваленко, и Хисматуллин сами меняли ферзей, шли в окончание. Почему они решили бороться на твоей территории?
– Насчет партии с Игорем Коваленко так говорить не совсем корректно. Это уже стадия реализации, а в ней полагается менять фигуры, раз у тебя лишнее качество. Можно было не менять ферзей, но объективно размен был не слабее. А в финале размен получился сам собой. Это было жесткое требование позиции. Я думаю, что если бы Денис мог не менять, то не менял бы.
– А в какой момент ты почувствовал, что вот он – шанс на победу! Ведь долгое время казалось, что ничья – наиболее вероятный результат.
– Когда стало известно, что начало последнего тура очень рано, в 10.30, я понял, что это дает дополнительные лотерейные шансы. За счет этого элемент тай-брейка оказался внесен уже во вторую классическую партию. Насколько я понял, Денис не смог адаптироваться к столь раннему началу и в итоге допустил ошибку в ничейной позиции.
– А к самой системе Кубка как относишься? Она оптимальна? Раньше, например, между рапидом и «Армагеддоном» были промежуточные блиц-партии.
– Она близка к оптимальной. Раньше ведь именно решающая партия – «Армагеддон» – при всей зрелищности приводила к различным конфликтам, которые не шли на пользу имиджу шахмат. А сейчас с 61-го хода прибавляются 3 секунды: зрелищность осталась, а проблема при этом решена.
– А у тебя были подобного рода конфликтные ситуации в «партии смерти»?
– Честно говоря, возникали, но я не хотел бы об этом говорить. К шахматам это никоим образом не имело отношения.
– Но сам опыт игры в нокаутах у тебя колоссальный! Начиная с чемпионатов мира ФИДЕ.
– Да, опыт есть. И чемпионаты мира, и чемпионаты России в 90-е тоже иногда по нокаутам проводили.
– А что отличает хорошего игрока в игре навылет? Какие качества необходимы, чтобы проходить достаточно далеко по турнирной сетке?
– Трудно сказать, ведь это первый подобный турнир, который мне удалось выиграть. Нокауты непросто играть нестабильным игрокам. Сбалансированность и стабильность имеют серьезное значение.
– Получается, что главное – отсутствие риска в игре?
– Нет, не риска. Просто есть шахматисты, которые могут одну партию сыграть блестяще, а другую не очень сильно. Для них, конечно, нокаут – не самая удачная форма. При другом формате они могут поражение компенсировать тремя победами, а в нокауте поражение означает выбывание.
– А сама нокаут-система интереснее, чем, допустим, швейцарская? Ведь был проект, который предусматривал введение подобного турнира вместо высшей лиги?
– Что касается высших лиг, то надо иметь в виду, что для молодых шахматистов лучше швейцарская система. Тогда они успевают сыграть много партий, получить опыт, вырасти за счет этого. В нокауте же достаточно велика вероятность их раннего вылета. А в принципе, нокаут-система имеет ряд преимуществ. Тут надо смотреть, какие приоритеты у турнира.
– Раз уж мы заговорили о молодежи. Год за годом на арену российских турниров выплескиваются все новые поколения юных шахматистов. Не чувствуешь себя этаким мастодонтом, жившим в совсем иной эпохе и играющим в совершенно иные шахматы?
– Пожалуй, нет! Да, на некоторых турнирах я уже ветеран, но, с другой стороны, почему я должен чувствовать себя мастодонтом, если 15 лет назад Ананд с Гельфандом играли в супертурнирах, и я пытался чего-то добиться; а теперь они играют матч на первенство мира, и я сохраняю свой уровень. Что изменилось? Появляются новые лица, но ветераны с ними успешно конкурируют! И Крамник, и Петя Свидлер, и многие другие по-прежнему наверху. Ощущения, что молодежь куда-то прорывается, нет! Возможно, слухи о том, что шахматы – игра молодых, слегка преувеличены. Скорее, существует какой-то баланс. Конечно, молодые шахматисты очень сильны, но старшее поколение вполне может с ними конкурировать.
– А что ты думаешь про сборную России среди мужчин? Каких в ней должно быть больше игроков: опытных или молодых?
– Это сложный вопрос. Не специалисту говорить об этом тяжело. Сборная ведь реально комплектовалась самыми сильными шахматистами. Собственно, так и должно быть, чтобы в сборной выступали именно самые сильные шахматисты. Независимо от возраста.
– Самые сильные шахматисты играют, но сборная не выигрывает. В чем причина? Так ли велика роль тренера, о чем так много говорят в последнее время? Ты ведь не раз выступал за сборную страны.
– Я верю, что это временное явление, вызванное крайне неудачным стечением обстоятельств. Может, не учитываются уроки прошлого? Сборная под руководством Бориса Наумовича Постовского выигрывала все турниры, а многие сейчас к этому достаточно скептически относятся, говорят, что не было конкурентов, что команда превосходила всех на порядок. На мой взгляд, это не так. Бывало, что у нас сильнейшие – Каспаров и Крамник – не играли, и проблемы были схожие. Вот, например, часто проигрывали команде Болгарии. Однако командный дух был очень сильным, сборная сплоченной. Бывало, матч проигрывали с треском; Борис Наумович очень расстроен, часто он просто ничего сказать не мог! И тогда команда действовала просто «в автономном режиме», но командный дух был таким, что удавалось выиграть.
– Имеешь в виду Олимпиаду 1998 года в Элисте?
– Одна из самых тяжелых Олимпиад. Играли сильные шахматисты, но не чемпионы мира. И сборная США лидировала вторую часть турнира, но мы ее обогнали.
– Но плотности такой не было? Сейчас ведь даже сборная Германии может выиграть чемпионат Европы!
– Плотности, может, и не было, но что на той Олимпиаде, что сейчас было 1:3 с Болгарией. И тогда играли Топалов и Георгиев, и сейчас. И те же 1:3.
– Теперь, когда, наконец, обыграна испанская команда, можно сосредоточиться на подготовке к болгарам?
– Проблема болгар всегда существовала. Даже тогда, несмотря на невероятный командных дух.
– Ладно, Бог с ними, с болгарами. Какие у тебя игровые и турнирные планы на 2012 год? Как относишься к тому, что теперь на высшей лиге проживание – за счет местных спорткомитетов?
– Может, эта формулировка не категорическая, а рекомендательная? Я не совсем понял… В том случае, если не будет финансирования на проживание участников. Пока ведь нет никаких положений.
– Ты ведь сыграл и все высшие лиги, начиная с первой? Что можешь сказать об этом турнире?
– Мне всегда нравилась его организация. В Иркутске она была, наверное, просто одной из лучших. Я видел, что Таганрог кое-где критиковали, но, на мой взгляд, и там организация была великолепной. Может, мое впечатление связано с тем, что Таганрог летом очень красив!
– Иркутск памятен тем, что удалось выйти в Суперфинал? Кстати, сколько раз ты туда отбирался?
– Отобрался один раз, и еще раз удалось попасть как первому запасному, в 2005 году. Тогда поделил 4-6 места.
– Отличный результат! А как ощущает себя игрок, находящийся на стыке российской элиты и шахматистов второго эшелона? Критерий успешности года – выступление в Суперфинале?
– Видимо, так и есть. В прошлом году я занял в Суперфинале последнее место, при том, что во многих партиях играл неплохо. И если говорить об ощущениях, то вот ощущения провала при этом у меня не было.
– Кстати, на закрытии в Магнитогорске твой секундант Владимир Малахов озвучил идею нового турнира – Суперкубка, чтобы повысить значимость нокаута и привлечь сильных шахматистов в турнир.
– Тут одна из главных технических проблем заключается в том, что Кубок России – международное соревнование, и его может выиграть иностранец. Сложно формализовать эту идею, чтобы матч победителя Кубка и чемпиона России проводился ежегодно. Но, с другой стороны, если Суперкубок будет этаким неформальным, показательным матчем, то в нем велика вероятность интересной, открытой борьбы! Острые партии и все такое.
– Но матчи претендентов в Казани приучили нас, что матчи далеко не всегда интересны…
– Так там ставки были чудовищно велики, что сковывало игроков. Такие матчи с большой вероятностью могут оказаться скучными. Матчи являются редкостью в шахматах, даже вот просто так непонятно, с чего их можно играть.
– Остается пожелать тебе новых побед, успехов и обязательно – новых оригинальных дебютных зигзагов!
– Спасибо!
Фото Ирины Судаковой
Турнир претендентов
