Приятное дежавю

Стабильность - признак класса.
Первые минуты Мемориала.
Толчея у шесть камер.
Временная потеря бойца.Евгений Атаров рассказывает о первом дне Мемориала Таля.

Уверен, многих любителей шахмат, которые пришли сегодня в ЦШК на первый тур Мемориала Таля, едва они переступили порог клуба, постигло легкое чувство дежавю. Едва ли не все во внешнем и внутреннем облике турнира было точь-в-точь, как в прошлом году! Полное единство места, времени, да и имена участников точно сошли с программки-2006.
Тут же пронеслись перед глазами яркие моменты первого Мемориала... Довольный Леко, прижимающий к себе огромный чемпионский кубок на фоне улыбающихся «оруженосцев» – Пономарева с Ароняном, разделивших с ним победу. Каспаров в окружении восторженных зевак, резво взлетающий по клубным ступням и пожимающий на сцене руки бывшим коллегам. Потом – слет сильнейших блицоров мира и усталая улыбка на лице Ананда, который сумел победить в 38-туровом марафоне. Да много еще чего. Скучать не приходилось – знай поспевай за событиями, менявшими друг друга с калейдоскопической быстротой.
Впрочем, стабильность, как известно, признак класса и московские организаторы ни в коем случае не хотели опускаться ниже самими себе установленной планки. Более того, стараются не столько повторяться, сколько задавать новые стандарты для супертурниров, как сделали несколько лет назад, запустив казавшуюся неподъемной махину «Аэрофлот-опена».
Да и имя незабвенного Михаила Нехемьевича обязывает! По любому это не мог быть просто очередной турнир двадцатой категории – есть Линарес, Вейк-ан-Зее, зачем повторяться? А идей достаточно. Помимо блица, почти автоматически приобретшего статус чемпионата мира, одной из визитных карточек Мемориала стал ностальгический матч между ветеранами Советского Союза и Югославии – двух ведущих шахматных держав 60-х – 70-х, в которых Таль был особенно обожаем. Имена Авербаха, Тайманова, Глигорича, Ивкова, Лазаревич, два последних дня священнодействовавших в стенах клуба, были точно бальзам на душу любителям шахмат, возвращая их к золотым временам любимой игры.
Уж не знаю, записано ли в контрактах участников Мемориала, что они должны играть здесь в стиле Таля – смело, изобретательно и красиво, не боясь осложнений и тактических бурь – определенный налет бесшабашности в игре каждого из них в прошлом году наблюдался. Даже с таким закоренелым технарем как Леко в Москве происходила странная метаморфоза: Петер начинал играть по-другому, являя миру свой недюжинный комбинационный дар.
Что говорить об остальных! Далеко не всякий раз увидишь одновременно таких ярких творческих шахматистов, как Иванчук, Широв, Мамедьяров или Карлсен. Жаль, не смогли принять приглашение (главным образом из-за стартующего сразу по окончании Мемориала Кубок мира в Ханты-Мансийске) сразу несколько «наследников» Таля: Аронян, Морозевич, Раджабов. Но на смену им вышли не менее достойные кандидаты.* * *

Начала турнира всегда ждешь с особым нетерпением. Считаешь дни, часы, порой минуты до его старта, а потом он – р-р-раз – вдруг берет и обваливается на тебя целиком, вовлекая в свою круговерть. Накануне легким фоном пролетело торжественное открытие Мемориала и банкет – с разряженной и весьма представительной публикой, тостами и проникновенными речами об ушедших временах, – и вот уже стрелки отсчитывают последние секунды, а главный зал Центрального дома шахматиста начинает потихоньку заполняться публикой.

Первым, как и полагается, появился главный арбитр Герт Гийссен. Проверил фигуры, часы, бланки, таблички с именами, подравнял столы, ограждение и с чувством выполненного долга уселся на свое место. За ним гурьбой, чтобы поскорее занять лучшие места, набежали телевизионщики – признаться, такого количества камер не ожидал: ну, пару-тройку, их же оказалось сразу шесть! Конечно, до 50 камер на футбольном матче Англия – Россия еще далеко, но если внимание телеаудитории к шахматам будет расти такими темпами...

Стали подтягиваться и игроки. Первым появился Иванчук (пусть и не в розовых штанах, как на открытии, но и не в цивильном костюме). Василий часто раньше всех приходит в зал. Сядет удобней, подбоченится, с удовольствием поправит фигуры, смахнет с доски невидимую пыль, и в ожидании соперника, начнет буравить взглядом пустоту. Настраивается!

Через некоторое время пожаловал Широв. С интересом разглядел подарочную, с портретом Таля, ручку: расчехлил и тут же с удовольствием пустил в ход. Все остальные, повертев в руках неожиданный презент, вместе с комплектом «64» тут же убирали ее в подарочную же сумку, доставая из кармана свою, «проверенную». Алексей на приметы не купился – и по странному стечению обстоятельств оказался единственным, кто проиграл в 1-м туре...

Вместе с папой пожаловал Карлсен. Магнус, как обычно, перед началом партии долго копался: шуршал пакетами, извлекая сок, салфетки. Потом тщательно заполнил бланк. Наконец, в ожидании соперника – Крамника – обхватив голову, погрузился в летаргический сон.

Как маленькое представление выглядело появление Мамедьярова. Точно русалка в своем бирюзовом костюме, практически перед самым барьером у сцены Шах вынырнул из объятий многочисленных друзей-бакинцев. И с довольной улыбкой, превращающей его глаза в две узкие мохнатые щелочки, направился к своему столику. Посмотрел по сторонам, с наслаждением поправил фигуры. Легко заметить, что в свои 22 он испытывает истинное удовольствие от шахмат, недоступное многим более молодым.

Его сверстники Алексеев и Яковенко, чемпион и вице-чемпион России-2006, ступали по залу немного по-другому, осторожным, но в то же время уверенным шагом людей, знающих себе истинную цену.

Каким-то всклокоченным в своем смешном «петушке», наполовину расстегнутой куртке, слегка запотевших очках и с неизменной пластиковой бутылочкой появился Гельфанд. А за ним, растирая озябшие щеки, разматывая по дороге почти одинаковые длинные шарфы и подхватывая развивающиеся полы длинных пальто – светские денди Крамник и Леко.

Не хватало только Камского. Десять минут, двадцать, тридцать... Гельфанд уже устал рассматривать партии на соседних досках, озабоченно начал поглядывать на часы Гийссен. Как выяснилось накануне, Гата, мальчишкой увезенный в Штаты, за свои 33 года до сих пор ни разу не бывал в шахматном храме на Гоголевском. «Еще не найду дороги!» – пошутил он. И вправду ведь не нашел. Ошибся поворотом, вдобавок, не вполне освоившись после дальнего перелета, проспал... Влетел, запыхавшись, в зал, но довольно быстро успокоился – попил водички, вошел в нужный ритм и стал давить на Бориса.

Их поединок завершился самым последним. А первыми покинули игровой зал Крамник с Карлсеном. Вспоминая легкость, с которой Володя, тогда еще чемпион мира, разделал Магнуса под орех в Дортмунде тем же цветом и в том же дебюте, казалось, малыш будет обречен и на этот раз. Однако всё вышло с точностью до наоборот: Крамник практически не поднимаясь, сидел над доской, позиция же его при этом что-то никак не улучшалась. Потом, показывая ее в пресс-клубе, Володя признался, что, скорее всего, попался на разработку штаба Ананда-Нильсена (подготовленную еще к Мексике), ведь великан Петер-Хайне одновременно работает и с Виши, и с Магнусом. У белых была лишняя пешка, у черных – инициатива, вполне эту пешку уравновешивавшая. Получилась ничья. «Разогревочная»...

Пока Крамник жонглировал красивыми вариантами у магнитной доски, игровой зал покинули Алексеев с Иванчуком, так и не раскрывшие публике «военной тайны», и Яковенко с Мамедьяровым, изрядно зрителей потешившие. В отличие от некоторых, с Шахом на Мемориале Таля происходит что-то странное: человек, который, кажется, не знает слова «ничья», в прошлом году завершил миром все девять своих поединков. То же случилось и с десятым, хотя оценка позиции игроков в отдельные моменты расходилась диаметрально. Ребята показывали варианты, потом вопросительно смотрели друг на друга, и начинали лучезарно улыбаться. Побольше бы таких партий и откровений!

А вот Леко, судя по его рассказу, в партии с Шировым в основном боролся со своими сомнениями, прочитав бесплатную лекцию по болевым точкам архангельского варианта испанки. Известна истина, что сильный гроссмейстер прокручивает в уме в десятки рез больше того, что демонстрирует на доске. В отношении Петера этот коэффициент следует увеличить во много раз. Это какое-то фантастическое представление, сеанс Вольфа Мессинга: такое чувство, что соперник едва успеет только подумать о каком-то ходе, а у Леко уже всё подсчитано. Он почивает вас красивыми вариантами, как из рога изобилия, и воистину становится жалко, что такой яркий, талантливый от природы шахматист избрал себе кумиром великого защитника Тиграна Петросяна, а не великого «атакёра» – Михаила Таля...

Лидер определился. Сеанс, а вернее турнир, продолжается. Ждем новых откровений!