17 июля 2013

Владимир Крамник: Мой девиз — делай, что должен, и будь что будет

14-й чемпион мира ответил на вопросы корреспондента "Итогов"

В интервью Владимира Крамника журналу "Итоги" были затронуты многие интересные темы:

— Вы достигли заоблачных вершин в шахматном мире. Ради чего играете сейчас?

— Ради интереса и игры. Я человек не тщеславный, у меня никогда не было чрезмерного честолюбия. Скорее я перфекционист. Мне хочется делать то, что делаю, максимально хорошо. И мне нравится игра сама по себе, ее творческое начало. Я увлекаюсь, но у меня нет спортивной злости. Каспаров, например, не говоря уже о Фишере, всегда был заряжен в первую очередь на выигрыш. Меня больше увлекает процесс.

— На турнире Алехина вы сыграли за сутки две партии по семь часов! При этом оставались поразительно спокойным. Для вас нет разницы между победой и поражением?

— Есть, но она очень краткосрочная. Может, это звучит банально, но мой девиз — делай, что должен, и будь что будет. От везения в игре тоже немало зависит. Это уже что-то с высшей силой связано, а может, просто такой русский фатализм. Может, потому, что у меня никогда не было зацикленности на результат, я всегда играю достаточно спокойно. Когда понимаю, что сделал все, что мог, сильно не расстраиваюсь, даже если проиграл.

— Кто вас вырастил как шахматиста?

— Самую первую книгу по шахматам, которую я прочитал, написал Анатолий Карпов — он тогда был чемпионом мира, гремел по всей стране. У нас в Туапсе в книжном магазине по шахматам ничего, кроме его книги, не продавалось. Отец мне ее купил. Потом я был в школе Ботвинника — Каспарова. Наверное, мой стиль — что-то среднее между Карповым и Каспаровым, понемногу есть от обоих. В общем, микс получился.

— Почему не окончили вуз?

— Я его даже не начинал. К окончанию школы я уже входил в сборную страны и в топ-10 в мире. Совмещать шахматы на таком уровне с учебой в вузе невозможно. Для галочки можно было поступить, но я все равно не смог бы нормально учиться. Оканчивать вуз просто ради диплома неинтересно, а образование, которое я мог бы получить, например, в институте физкультуры, у меня, по сути, и так есть.

— Хоккей и фигурное катание собирают стадионы, потому что это зрелищно. А шахматы — это красиво?

— Ценить красоту шахмат начинаешь, только достигнув определенного уровня игры. И вообще — должна быть какая-то предрасположенность к интеллектуальным занятиям. Может, я какой-то извращенец в этом смысле, но интеллектуальная нагрузка доставляет мне огромное удовольствие. Мне нужно занимать голову — я люблю решать математические задачи. Kогда выпадает свободное время, лучшее занятие для меня — поискать в Интернете какие-то статьи по экономике, по науке. Я думаю, если бы не шахматы, то в моей жизни была бы наука, математика, экономика. Мне это нравится. В отличие от многих людей, у которых существует проблема включить голову, у меня, наоборот, проблема — отключить голову, как у всех шахматистов.

— Как вы расслабляетесь?

— Во время турнира — никак, это очень жесткий режим, сплошное напряжение. После турнира я неделю просто отсыпаюсь, если есть такая возможность. Для меня дом — самый лучший отдых, никаких поездок на курорт. Дети, которых я нечасто вижу, — это огромное удовольствие. А если они дадут поспать, тогда вообще отлично. И поменьше общения, особенно в первые дни после турнира: лучше всего залечь в берлогу, и никаких планов на день.

— У шахматистов есть какая-то специальная диета?

— Культура питания для шахматиста важна, за ней необходимо следить. Например, сахар — он, конечно, очень нужен, мы во время игры его сжигаем много. Белый сахар дает быстрый всплеск энергии, но этот пик вскоре спадает, а это опасно во время длительных партий. Полезнее сахар, который находится в сухофруктах — в кураге, изюме. Если уверен, что партия скоро закончится, можно для быстрого эффекта съесть белый сахар или выпить кофе. Минут 15 продержался, потом идет спад, и если партия к этому времени не закончится, уровень концентрации будет понижаться.

— За последние десятилетия в России в силу разных причин перестал цениться интеллект. То, что сейчас крупные фигуры в бизнесе и власти начинают поддерживать шахматы, означает ли, что государство вспомнило «о вечном»?

— Вполне возможно, сейчас на шахматы стали обращать серьезное внимание: в России в последние годы талантливые дети начали получать стипендии. Я первую финансовую поддержку от Российской шахматной федерации получил в 2007 году, хотя начал играть за сборную в 1992-м. До того всю подготовку оплачивал из своих призовых. Поэтому когда мне начали оплачивать подготовку, тренера — это был почти культурный шок. Недавно мне и другим российским игрокам оплатили подготовку к турниру в Лондоне. Это очень дорогое удовольствие. Если бы, например, я платил за все из своего кармана, то, получив первый приз на турнире претендентов, после оплаты налогов и подготовки потратил бы его целиком.

— Чем займетесь, когда уйдете из шахмат?

— Что-нибудь придумаю, у меня много друзей, связей. Уверен, что найду интересное занятие, и необязательно в шахматном мире. Это меня совершенно не пугает.

— Мари-Лор, ваша жена, журналист?

— Да, но теперь можно сказать — бывший.

— Попробую угадать — вы познакомились во время интервью?

— Точно! Классика жанра. Она работала в «Фигаро» редактором отдела «Дебаты и мнения», была там единственным человеком, кто разбирался в шахматах, потому что занималась ими в детстве. И если нужно было писать о шахматах, то посылали ее. Когда я выиграл у Каспарова, ее отправили брать у меня интервью. К тому же она знала некоторых моих друзей-шахматистов, немного крутилась в этом мире. Сейчас, после рождения детей, она уже не уверена, что хочет возвращаться к работе. Да и зарплата по сравнению с объемом работы невысокая: она трудилась 6 дней в неделю по 8 часов, иногда вызывали вечером и в выходной. Кстати, я года три-четыре подряд выписывал «Итоги», когда жена служила в «Фигаро»: им разрешали для работы выписывать какое-то зарубежное издание, и мы выбрали «Итоги». Потом жена ушла из газеты, а в парижских киосках ваш журнал, к сожалению, не продают.

— Вы платите налоги во Франции?

— К сожалению. Если бы можно было выбирать, я бы платил в России, тем более что гражданство у меня российское.

— Хорошо говорите по-французски?

— Почти не говорю. Мне, конечно, немножко стыдно, но я не сильно хочу учиться. Есть преимущества в том, чтобы не говорить по-французски, и мы с женой обходимся английским.

— Но мне всегда казалось, что французы морщатся, когда слышат английскую речь?!

— Теперь уже нет! Так было раньше, а сейчас, особенно в центре Парижа, все по-другому. Я, конечно, могу объясниться в ресторане или в магазине. Но у меня такой круг общения, где все говорят или по-английски, или по-русски. С женой говорим на английском — мы, можно сказать, встретились на английском. Она русский учит, немного говорит. С дочкой я говорю по-русски, но у нее русский пока не очень хороший, и мы взяли русскую няню. Мне несложно было бы перейти на французский, я многое понимаю, но требуется несколько месяцев подряд его учить, а я почти все время провожу в разъездах — турнир за турниром, первенства, чемпионаты. Зато есть много плюсов: у нас в доме, например, болтливая консьержка знает, что я не говорю по-французски, и со всеми вопросами обращается к жене. И всякие рабочие, сантехники — я с ними только «бонжур, бонжур», они понимают, что я не говорю, и меня никто не достает.

— Удобно! Но ведь французы очень общительные, разговорчивые, а вы, получается, ограничиваете себя в общении…

— Я, конечно, люблю общение, но только с теми, кого сам выбираю. А для Франции это типично — приходишь в кафе, заказываешь кофе, официант начинает с тобой болтать — расспрашивает, ты ему рассказываешь. Это с точки зрения психологии полезно, но у меня нет такой потребности. Мне удобно: «нихт ферштейн» — и занимаюсь своими делами.

— Как вы вообще завязываете знакомства? Например, Наталья Водянова — она сама с вами познакомилась?

— Просто Джастин, ее бывший муж, англичанин, большой любитель шахмат. Однажды они приехали на шахматный турнир, там мы и познакомились. И сейчас продолжаем общаться, тем более что Наталья часто бывает в Париже, много времени проводит там, приходит к нам в гости, у нас есть общие друзья.

— Она в шахматах разбирается?

— Не особо, но очень хочет учить своего старшего сына. Мальчик уже играет, кстати, неплохо. Она попросила меня найти ему хорошего учителя.

— Что, по сути, тренируют шахматы — память, комбинаторику?

— Шахматы — это как фитнес для тела: ты поддерживаешь голову в тонусе, и ничего мистического в этом нет. Развиваются и память, и логическое мышление. Ты тренируешь мышцу под названием мозг. Для детей шахматы хороши еще и тем, что в них есть игровой элемент. Решать просто математические задачки быстро надоедает, детям это скучно. Еще шахматы учат брать на себя ответственность за решение — потом ни на кого не свалишь ответственность за поражение. Не говоря уже о развитии логического мышления — ты начинаешь просчитывать вперед, оценивать последствия своих действий. Это колоссально полезно для общего развития ребенка.

— Ваша дружба с братьями Кличко тоже возникла на почве шахмат?

— Да, они оба неплохо играют в шахматы, и наша дружба началась с турнира. Они — культурные, интеллигентные люди, и имидж боксера из анекдотов — это не про них. Они неплохо играют для любительского уровня.

— А они вас боксу учили?

— Нет, но я бываю на их боях, они меня всегда приглашают. Год назад мы с Виталием одновременно оказались на тренировках — у него месячный сбор перед боем, у меня тоже — перед турниром, и мы решили совместить. Я смотрел тренировки, a вечером давал ему уроки шахмат за ужином. Головы у обоих братьев работают отлично, они и шахматистами вполне могли бы быть. Кстати, и Льюис, и даже Тайсон — они тоже совсем неглупые люди.

— Вы сами каким-то спортом, кроме шахмат, увлекаетесь?

— Полезно плавать, но для меня это очень скучное занятие — ненавижу, но плаваю, потому что надо. Кстати, в бассейне очень удобно думать: заплываешь на час-полтора, а сам решаешь какую-нибудь задачу. К сожалению, тем, что мне нравится — теннисом, футболом, — мне заниматься не рекомендуют из-за проблем со спиной.

— У вас вся семья связана с искусством — мама окончила консерваторию, отец рисует. А вы?

— Еще у брата Евгения рекламное агентство, он занимается наружной рекламой. Отец и дядя — художники. Я пытался рисовать, но это полный ужас, тут на мне природа отдохнула по полной. У отца большая библиотека книг по искусству, получаю удовольствие от их просмотра, хожу в музеи. Люблю музыку, у меня много друзей-музыкантов, часто хожу на концерты, тем более когда в Париж приезжают друзья. Дружу с Вадимом Репиным, мы часто общаемся. Вадим с Колей Луганским играли на открытии турнира Алехина в Лувре. Я люблю бывать на их концертах. А что касается занятий искусством — вот после сорока лет, когда закончу с шахматами, всему научусь и все наверстаю.

Полный текст